Километр двужильного кабеля у них был порезан на две сорокапятикилограммовые бухты по пятьсот метров. Одна из них пока использовалась как сверхдлинная переноска для подачи тока на кирпичный завод, а вторую сейчас предстояло резать. Грубый расчет показывал, что для того чтобы на первом этапе подать напряжение от щита в цеху до уровня розетки в казарме, понадобится шесть плюс два, плюс девять, плюс два – то есть девятнадцать метров кабеля.

Через сорок минут, когда Валера закончил с коробкой, кабель был уже отмерен, отрезан и пропущен через два отверстия, просверленных почти на уровне земли в несущих столбах цеха и казармы. Для того чтобы выйти на осевую линию, в столбе цеха отверстие пришлось сверлить наискось. Один конец был раскреплен вдоль поперечной перемычки осевой стены цеха и заведен в щит (правда, пока не подключен). Второй конец, войдя в казарму через отверстие в осевой стене, поднимался вверх по столбу до уровня розетки, где висел, пока еще не зачищенный, на последнем крепеже.

Лизины девочки к этому моменту уже заканчивали штукатурить перегородки, и Сергей Петрович хотел как можно скорее открыть им дальнейший фронт работ, поэтому сразу включил Валеру в дело. До обеда они успели разделить на жилы пятнадцать метров кабеля, закрепить и расключить по предложенной Валерой схеме розетку, выключатели, два электропатрона в прихожей и распределительную коробку, а также пробить кабель с фазами и провод нуля на обеих стенах до перегородки между прихожей и жилым помещением. Много крепежа при этом не ставили. Какой в этом смысл, если кабель все равно уйдет под штукатурку, которая и будет его держать? Один хомут на метр – этого вполне достаточно.

Последнее, что Сергей Петрович сделал – заклеил строительным скотчем в прихожей все электрооборудование, чтобы туда случайно не попал глиняный раствор. После этого девочки Лизы могли начинать штукатурные работы.

За обедом Петрович выслушал благодарность геолога за присланную бригаду девочек-кирпичеукладциц. Действительно, одна печь за полтора дня.

В ответ он поинтересовался у хозяина керамического производства, как насчет изготовления из кварцевой керамики разной дополнительной фурнитуры, и не только электрической. Все необходимые модели он предоставит.

– Я, конечно, рад выполнить все твои заказы, – ответил геолог, – конечно, когда будет такая возможность. Но объем обжиговой камеры на новой печи будет пятнадцать кубических метров, а при работе с разной мелочью, которую можно разместить только на полу, КПД установки и выход готовой продукции будут просто ничтожными.

– А ты, Игоревич, – в ответ на это сказал Петрович, – мог бы попробовать устроить в своей печи разборные полки из той же кварцевой керамики. Формами для выпрессовки заготовок я тебе обеспечу. И в самом деле – непорядок построить такую печь и обжигать в ней только кирпич. А как же посуда для народа?

– Кварцевая посуда, – усмехнулся тот, – вообще-то по цене сравнима со сделанной из натурального фарфора. Большинству народа это не по карману. Хотя попробовать можно – опять же, как только, так сразу.

Словом, они договорились. Один предоставляет формы полок и всех нужных ему изделий, а другой пробует. Все равно для производства поташа из золы и последующей варки мыла из той же кварцевой керамики понадобится делать множество дополнительного оборудования. Пока у Антона Игоревича еще не было готового проекта, но кое-какие мысли в голову приходили.

Вернувшись с обеда, учитель и его ученик конфисковали у штукатурщиц одни козлы и закончили с электрическим монтажом буквально за полчаса – ведь самая кропотливая работа была сделана загодя. Последним делом Петрович зашел в цех и, зачистив концы кабеля, проверил цепь на короткое замыкание. Проблем не было. Теперь, как просохнет штукатурка, в казарму можно давать свет, и это эпохальное событие намечалось на воскресенье.

Следующим этапом работ была крыша. Дополнительные балки, лаги и кровельный материал, заготовленные заранее, ждали своего часа, однако было решено не гнать лошадей и сегодня ставить только каркас, а уж завтра, когда схватится клей, на этот каркас можно будет класть тес.

Сергей Петрович, Валера и Алохэ-Анна, как и в прошлый раз, залезли наверх, а остальные полуафриканки, так кстати закончившие мешать раствор для штукатурки, подавали им снизу все необходимое. К половине четвертого работа на крыше была закончена, после чего Валера вернулся к своим дверям, полуафриканки – к замешиванию раствора, а сам бригадир отправился на экскурсию в ведомство своего коллеги.

За четыре истекших дня обстановка на холме изменилась разительно – тачки сделали свое дело, и расчищено было уже больше трех четвертей строительной площадки.

– В воскресенье до обеда закончим, – поздоровавшись, сообщил ему Андрей Викторович.

От этих слов душа Петровича возрадовалась, но была в этой радости и своя ложка дегтя.

– Так, Андрей, – сказал он, – это просто замечательно, но вот в чем дело – теперь надо работать в каменоломне, а работать-то, кроме тебя, и некому. Я погряз на стройке, Игоревич на своем кирпичном заводе, у Валеры работать с перфоратором не хватит тяму (да и как плотник он мне интересней), а Сергея с Гугом нельзя снимать с охоты. Жрать тогда станет нечего.

– Вот, Петрович, – развел руками коллега, – приплыли… Может, есть какие-то варианты?

– Варианты, как ты знаешь, есть всегда. И один из них – старинный способ разрыва камня с помощью поливаемых водой клиньев из сухого дерева. С этим справятся и женщины, тебе останется только сверлить дырки. Но сухого дерева у нас тоже нет, все свежесрубленное.

Тот загадочно хмыкнул и с интересом посмотрел на товарища.