Раздался плач.
Она подняла голову. Ей казалось, она просидела так не один час. Снова плач. Самый прекрасный звук из всех, что ей доводилось слышать.
Это был не плач. Это выла сирена.
Джоанна выбралась из машины и посмотрела вверх на затянутое дымом небо. Вдали показался вертолет. Выла, вероятно, пожарная машина. Джоанна уже собралась крикнуть, позвать Алистера, но в ту же секунду он подбежал к машине, запрыгнул внутрь и крикнул:
— Запрыгивай! Быстро!
Они поехали, и Алистер включил радио.
— Если вы живете в Лорне и видите пламя, не пытайтесь выйти из дома. Слишком поздно…
Он резко вывернул с подъездной дорожки на пустынную улицу — так, что машину занесло, и поехал в сторону Пойнт-Лонсдейла. Он вымыл руки — видимо, в саду нашелся шланг с водой, — но грязь под ногтями осталась.
Радио продолжало монотонно причитать…
… Если вы живете в Энглси и видите пламя, не пытайтесь выйти из дома…
Теперь было уже слишком поздно.
— Последний пункт — и все, — сказал Алистер.
Он думает о ней. Он всегда о ней думает. Она мысленно повторяла его слова, снова и снова.
Глупая Джоанна. Она почти поверила в это.
Черный цвет неба стал каким-то другим черным. Когда оно треснуло и разверзлось, Джоанна поняла: это все оттого, что тучи встретились с дымом.
Приятная перемена.
Алистер часто рассказывал ей об этих тучах, и всегда — в романтическом духе.
— Несколько дней стоит невыносимая жара — такая, что хочется поселиться в холодильнике, а потом небеса вдруг распахиваются, и ты выскакиваешь на улицу танцевать!
Ей нравилось, когда он говорил о родных краях. У него в такие минуты всегда оживало лицо.
Огромные капли дождя точно щебнем лупили по лобовому стеклу. Сначала редкие, потом все чаще и чаще. Алистер остановил машину напротив магазина, едва различимого за стеной воды. Они огляделись по сторонам: ни людей, ни машин — и посмотрели друг на друга.