— Тогда это твоя вина, Алистер.
Быстрый взгляд на нее — и снова на дорогу.
— Разве я говорил, что в этом виновата ты? Разве я хоть раз обвинил тебя?
— Но я-то и не была ни в чем виновата! — воскликнула Джоанна. — Виноват был ты! И все это время ты позволял мне думать, что вина — на мне! Позволял мне винить себя в том, что я убила собственного сына!
— Я не говорил, что это твоя вина.
— О да, Алистер, это так похоже на тебя! Ты всегда так тщательно подбираешь слова! Но ты заставил меня поверить в то, что виновата я. И ты знаешь, что это так. Ты врешь уже так давно, что даже забыл, как это — говорить правду. Ты ведь не видел там никого в джапаре? Ты просто просчитывал шаги наперед. Если все пойдет не так, свалим на Александру.
— Что за ерунда!
Она не знала, на какой скорости они сейчас мчались. Но явно на очень большой.
— Джоанна, ты даже не представляешь, каково мне с тобой! Ты ведешь себя как последняя психопатка. Ты хоть понимаешь, что с тобой невыносимо с тех пор, как мы стали жить вместе? И с каждым днем становилось все хуже! Наказание Джоанной двадцать четыре часа в сутки четыре года подряд — твою мать, это жесть, можешь мне поверить!
Каждое слово Алистер отбивал педалью газа, отчего голова Джоанны моталась взад и вперед в такт рывкам машины.
— КАКАЯ. МАТЬ ТВОЮ. РАЗНИЦА. КТО. ЭТО. СДЕЛАЛ!
Джоанна схватилась за шею. Крик, травма, скорость — ничего этого она не боялась.
Знак: съезд к аэропорту Авалон, 2 км.
И вдруг она поняла, что знает, как вырваться из треугольника судьбы.
И тотчас ухватилась за руль.
Это было восхитительно — смотреть, как треугольник трескается по углам и разрывается на три отдельные линии. Линии разлетелись из машины в разные стороны, причем одна переломилась надвое.
Так что теперь линий было уже четыре, и все они медленно кружились в воздухе, постепенно приближаясь к земле, а машина тем временем летела в направлении массивного дорожного указателя.
Прекрасно!
Она улыбнулась.
На дороге в Гилонг появятся еще два креста.