— Нет. Только это, — покачав головой ответил Михаил.
Разница почти в тысячу лет, а ничего не меняется. Редко какой заказчик готов просто заплатить за честно выполненную работу. Тем более, что работа закончена, изделие вот оно стоит и радует глаз. А тут еще и какому-то проходимцу платить надо. Вот не хотелось бы вырывать свое с мясом. Мало ли чем это обернется.
— Если судить по тому как ты легко построил стан, то ты хорошо разбираешься в этом деле.
— Просто видел такие механизмы, вот и повторил.
— А где видел?
— Какая разница, — пожав плечами, ушел в отказ Михаил. — Работа сделана. Тебя она устроила. Просто заплати мне, и я уйду.
— Зачем тебе уходить? Ты ведь чужой в Константинополе. Ни родных, ни знакомых. Оставайся у меня. Начнешь подмастерьем, а там станешь настоящим плотником. Вступишь в гильдию, женишься, обзаведешься домом. Ты ведь пришел сюда за лучшей долей.
— Я пришел построить тебе токарный стан и сделал это. Теперь хочу получить плату, — наблюдая за тем, как помощники Агапия ненавязчиво обходят его со всех сторон, ответил Михаил.
Ребятки во всю стараются изображать из себя занятых делом, или совершенно равнодушных к происходящему разговору. Правда, получается у них все это как-то нарочито. А может причин в том, что Романов чего-то подобного и ожидал. Четверо подмастерьев и сам Агапий. Неслабо, учитывая то, что все эти ребятки не худосочные рахиты. Да только и зря они это.
— Стан хорош. Но я предлагаю тебе больше, чем плату за работу. Подумай о будущем.
— Зря ты это затеял, Агапий. У нас говорят — скупой платит дважды, а дурак, так и трижды.
— Ты назвал меня дураком! Да как ты посмел! — решительно взмахнув рукой, воскликнул плотник.
Михаил все время, ненавязчиво вертел головой, то покачает ею, то тряхнет, вплетая эти движения в свой разговор и жесты. Благодаря этому он сумел рассмотреть периферийным зрением, как находившийся сзади бросился в атаку. Может Романов и ошибся, первым начав драку. Только он предпочитал ошибиться, вместо того чтобы отдать тут концы.
Вот ни капли сомнений, что Агапий решил сохранить секрет новой машины, и быть ее единственным обладателем. Именно в скрытности мастеров первопричина утери многих технологий. Трудно их в этом обвинять. Но из песни слов не вычеркнешь.
Михаил выбросил правую ногу назад, впечатав пятку четко в душу не ожидавшему подобного нападавшему. Тот только хекнул, и с грохотом отлетал назад. Не опуская ногу, нанес боковой подъемом стопы в основание шеи, того, что справа. Парня снесло на уложенный стопой оконные рамы, с грохотом посыпавшиеся на пол.
Уходя от все еще остающихся на ногах двоих сместился вправо, за одно выхватывая из-за пояса нунчаки. Левая рука на автомате легла было на рукоять ножа, но вовремя сообразив, Михаил отдернул ее. И тут же выбросил вперед правую. До противника далековато. Но это смотря для чего. Если кулаком, то да. А если запустить в полет одну из палок, нацеленную точно в лоб, то в самый раз. Парень даже ногами взбрыкнул, опрокидываясь навзничь.
Четвертый попытался сбежать, но получив подсечку, растянулся на пыльном земляном полу. Настигнув его, Михаил зафиксировал упавшего опустив подошву между лопаток, и выбивая из легких воздух. Потом выверенный удар подъемом стопы по голове, как по футбольному мячу.
С самого начала схватки Михаил скользнул в уже привычное по тренировкам состояние боевого транса. Ну-у, он это называл именно так. Разум живет отдельно от тела, холоден, рассудочен. Каждое движение четко выверено как по амплитуде, так и по силе. Если и убьет, то только при стечении непредвиденных обстоятельств.
Хозяин, жилистый мужчина, явно оказался не готов к столь стремительной расправе, и испугавшись с криком о помощи бросился к входной двери. А может просто трус по жизни. Разбираться в этом Михаил не собирался. Просто запустил нунчаки ему между лопаток, опрокидывая на пол, уже у самого порога.
Подбежал, подхватил свое оружие, охватил им шею грека и слегка придушил, так, чтобы и чувствительно и без последствий. Заломи правую руку и потянул вверх, заставляя подняться на ноги еще до конца не пришедшего в себя плотника.