— С Меншиковыми царь не в ладах. Невесты своей сторонится, Сашку младшего колотит. Да и с младшими детьми светлейшего не дружит.
— Колотит, говоришь? Так тому ж тринадцать лет! Как же он умудряется?
— Да был случай. Может мальчонка и не покалечит, так ведь и ответить царю нельзя! Хотя обычно Петр Алексеевич сдерживает чувства, но в тот раз Меншиков младший обидел его сестру чем-то. Хорошо дубинки у царя под рукой не было, а то ведь и покалечить мог. Весь в деда пошел государь! Помнишь дубинку Петра Великого, которой он лучших друзей потчевал?
— Та дубинка за честь считалась. Мне вот не довелось попробовать царского воспитания, а многие гордятся до сих пор!
— Ну, даст бог, новый государь тебя одарит — вон смотри, как битой машет!
Собеседники посмеялись, потом Василий продолжил интересующую его тему. Недавно вернувшийся из Швеции, где не вполне удачно боролся с английской партией при дворе, он интересовался переменами в Петербурге.
— Меншиковых он, значит, не любит. А что Остерманы, Голицыны?
— У Остермана детки совсем малые. О чём с ними будет Пётр Алексеевич говорить? У Дмитрия Голицына сыновья наоборот взрослые, хотя и опасны и умны. Однако большой семьи там уже нет. Михаил Голицын старший богат детьми, но слава Богу все они сейчас с ним в Киеве. Была у Петра Алексеевича нежна дружба с цесаревнами. С ними он вырос, но сейчас обе они уже замужем и их время уходит. Так и получается, что только у нас император и чувствует себя легко и свободно. По крайней мере, я на это надеюсь.
Василий Лукич покивал.
— А ведь Меншиков тоже надеется, что царь среди его детей будет как дома. Пока они не дружат, но вдруг Светлейший решит, что виной тому вы, Алексей? Ивана то по весне он уже изгонял из Петербурга под предлогом, что он препятствовал помолвке царя с Марией Меншиковой? Не боишься, что поправится сейчас генералиссимус и вспомнит про указ, который императрица подписала с его подачи? А то и похуже что придумает?
Алексей Долгоруков нахмурился. Угроза ему и всем его домочадцам была нешуточная.
— Он может! Будь я проклят, но Данилыч сейчас врагов повсюду ищет. Как бы беды не случилось! Что же делать то? Пойти навестить его да успокоить?
— Не помешает навестить больного, Леша. Угодное то Богу дело, только достаточно ли того будет? А ну как Меншкиов потребует перестать привечать Петра Алексеевича? Хорошо ли это? Готов ли ты к этому?
— Нет, Василий. Судьба позволила стать мне царским опекуном и воспитателем. Отказываться добровольно от шанса возвысить наш род? Нет, в этом доме Петю всегда будут ждать и всегда будут ему рады. Однако за семью мне боязно. Защита нам нужна от неприязни Меншикова.
— Такую защиту может дать только сам Петр Алексеевич.
— Так нет у него власти такой по малолетству. Всё в Верховном Тайном Совете решается, а за советников Меншиков всё сам решает!
— Значит, пора императору его законную власть вернуть. И пусть советниками тогда не Меншиков вертит как хочет, а сам царь!
— Не просто сие будет организовать. За Меншиковым сила немалая и просто так от власти он не откажется. Нужны будут нам союзники против него.
— Найдем союзников. Врагов у князя много. Поговорю я с нужными людьми, кто может нам помочь.
— Поговори, Вася. Ты в этих делах дока. И первым делом поговори осторожно с Остерманом. Без него Меншикова не получится свалить. А поддержит нас — сможем дело сделать.