Оказывается, многие «запрещенные» песни были написаны официальными поэтами и композиторами, а исполнены советскими артистами. Им еще и зарплату за это платили.

Вообще, стоит отметить странную вещь — блатная песня вольготно чувствовала себя в советском кинематографе. Конечно, как иллюстрация отрицательных персонажей, но факт занятный — блатная лирика выполняла в СССР (анти?) — идеологическую функцию.

Интересно, что во времена перестройки в кадре стали появляться еще недавно запрещенные исполнители: Вилли Токарев, Михаил Звездинский, Бока часто играли в картинах конца 80-х начала 90-х, причем самих себя.

Примеров исполнения запрещенного репертуара с большого экрана было немало и во времена СССР. Считайте! В первом звуковом фильме «Путевка в жизнь» (1931) Михаил Жаров мастерски исполнил «Жили-были два громилы», а в киноэпопее Григория Козинцева «Юность Максима» он же спел «Цыпленок жареный», в культовой картине «На графских развалинах» фоном, в ресторанной сцене звучат «Мальчики налетчики», в фильме Владимира Басова «Возвращение к жизни» (1971) по мотивам нашумевшей в 60-х повести Ахто Леви «Записки Серого Волка», главный герой поет лихую вещицу — «Корешок мой Сенечка и я» (примечательная деталь — на кассете Бориса Сичкина, записанной в начале 80-х в Нью-Йорке, объявляя эту «воровскую песенку», он говорит, что в фильме она прозвучала именно в его исполнении). Юрий Никулин мастерски сделал «Постой, паровоз!» в комедии Леонида Гайдая. Высоцкий прорвался на экран с лихими одесскими зарисовками в «Опасных гастролях» и «Интервенции».

Алла Будницкая в киноленте режиссера Василия Левина «Долгий путь в лабиринт» (1981) исполнила «Гусарскую рулетку», которую позже записала в дебютном альбоме Люба Успенская, авторы этой композиции Наум Олев и Максим Дунаевский. Кажется, в киноэпопее «Рожденные революцией» в одном из эпизодов, происходящем не то в нэпманском, не то в Парижском кабаке, звучит «Институтка-дочь камергера». Имя создателя, (а вернее создательницы) этого произведения известно, о ней я тоже писал на страницах «Шансонье» в очерке

Драма «Институтки»

Есть на свете песни, которые, кажется, были всегда. Включишь диск или кассету с записью «Мурки», «Бубличков» или «Институтки», и каждый слушатель, независимо от возраста, скажет: «Да-а. Старинная вещь. Еще моя бабушка пела ее под гитару…» Это срабатывает эффект человеческой памяти и качества музыкального материала. Песни стали народными и помнятся всем, как сказки, услышанные в детстве.