– Алиса, ты сука, – тот из близнецов, который стоял на тротуаре, шагнул вперед, – дай сюда бутылку, пока я еще, слава богу…

Бутылку он получил, не успев объяснить, слава богу что. Рухнул вежливо, как Верный. Его брат, обогнув машину, подошел сзади и схватил Алису до того, как она смогла обернуться. Она вырывалась, вдыхая свиной запах с его одежды и опасаясь, что ее сейчас опять вырвет. К счастью, те два белых копа были недалеко, услышали ее ругань и пришли на выручку.

Изложив в участке каждый свою версию событий, они заключили сделку: Алиса не предъявляет иск «злая собака» Верному (что вылилось бы для псины аж в полтора месяца карантина), если Эдгар и Оскар не вчиняют Алисе иск «буйный пра». Таким образом, белые копы не составляют длинных протоколов, а дежурный сержант не пробуждается ото сна в запасной камере. В два часа ночи, как раз когда после краткого отдыха начало подниматься солнце, все разошлись по-хорошему. Алиса продолжила путь домой, босая, измятая и взлохмаченная, но по-прежнему с уцелевшей и украшенной бантом пустой бутылкой.

Миновав магазин Херки, она стала присматривать место, где можно скрыться от глаз и еще разок сблевать, когда рядом остановился белый «геркулес».

– Залезай, Алиса. Тебе, похоже, лучше ехать.

Она залезла. Она слишком плохо сейчас соображала, чтобы придумать, почему нет. Когда фургон поехал, она спросила, почему он до сих пор катается.

– Я думала, ты ушел домой.

– Я ушел чистить лодку, помнишь? А теперь еду домой.

– Честный хрен, вот ты кто.

Он не ответил. Она терпеть не могла, когда ей не отвечают, особенно этот кудрявый греческий хрен, но сидела молча. Если бы ей и захотелось поговорить о какой-нибудь ерунде, ничего, кроме недавней перепалки с Эдгаром, Оскаром и Верным, на ум не шло.

– Тебе в мотель?

Она лишь хмыкнула. Посмотрим, как это понравится ему. Он объезжал ухабы и рытвины этой убогой улицы, отчего обоих подбрасывало и качало. Птичьи клювы, свисавшие у нее с подола, дрожали и клацали. События этой ночи свисали и клацали точно так же – сухо и разъединенно. Одна несчастная бутылка шампанского! Индейские представители всю дорогу были правы: огненная вода не для индейцев.

Они тряслись, пока она наконец не завопила:

– Стой, черт побери!

Он съехал на обочину, чтобы она смогла выйти. На этот раз она постаралась, чтобы в желудке не осталось ничего. Когда прекратили плавать неоновые рыбки, она забралась обратно в фургон. Дрожа, наклонилась вперед и обхватила колени руками, а он включил передачу и вывел фургон обратно на асфальт.

– Эй, Саллас! – Не поднимая головы, она повернулась к нему лицом. – Я хочу знать, почему я застряла у тебя в горле? Какого рожна ты все время ко мне цепляешься? А? На причале эта хрень насчет платья, например, – какого черта?

Саллас не отвечал.

– Тебе завидно, что у меня хорошее настроение? Что у меня есть не только муж, но и важный сын? А? Ладно, нафиг, с меня довольно! Останови машину!

Саллас повернул фургон и съехал с дороги на этот раз так резко, что Алиса засмеялась:

– Ага, испугался, что загажу твой драгоценный автобус! Нет, я здесь выхожу, спасибо большое, уже не тошнит. – Она захлопнула дверь и не оглядываясь поковыляла прочь. – Спокойной, лять, ночи.