Он усадил меня к себе на колени.

– Ты читала воспоминания Аарона Брао? – поинтересовался муж.

– Конечно, – удивилась я. – А почему ты спрашиваешь?

– А вчера ты читала мемуары моего предка, – подтвердил Матео.

Я кивнула, все еще не понимая, к чему он клонит.

– И что ты можешь сказать, твои впечатления, дорогая?

– Трудно пришлось первым семьям на Трезариане. Слишком легкомысленно поселенцы подошли к перелету. Никто не думал, что попадет в ад.

– Все это так, милая, – задумчиво проговорил Матео и нежно провел по моей руке. – Но я сам не догадывался, как отличается мир, описанный в мемуарах предков от нашего теперешнего.

– Ты о чем? – уточнила я, догадавшись, к чему он клонит.

– Оглянись, Ирриче. Что сейчас видишь ты, и что видели они? Наши предки очень долго приспосабливались к здешней жизни. Многие умерли, так и не дождавшись перемен. Но потом все изменилось. Начали строиться города, развиваться промышленность, появились гидропонные поля и сады. Вот меня и интересует: какие события произошли в Республике, что жизнь так поменялась.

– О, Матео, как же я люблю находить удивительное в повседневном! Это так интересно. Лет пять назад многие считали, что я задаю наивные и глупые вопросы. Но никто так и не дал на них ответы. Ни отец, ни учителя не смогли мне толком ничего объяснить.

– Что именно? – Мой муж посмотрел на меня внимательно.

– И у Аарона, и у Аллена нет описаний цветов и птиц. Посмотри в окно. Вон, на матушкиных подвесных террасах стоят клетки с певчими птицами, разбиты цветники.

– А в старых книгах о них ничего не говорится. Это ты хочешь мне сказать, наблюдательный мышонок?

Я запустила руку в волосы Первого Дожа и сильно дернула. Придумал обозвать меня мышью.

– Полегче, Ирриче! – взвыл мой супруг. Потом потер голову и печально добавил: – Неужели тебе совсем меня не жалко?

Я отрицательно помотала головой.

– Спина у тебя уже зажила. А за волосы я дернула не сильно.

– Жестокая, – Матео закатил глаза, а потом продолжил серьезно: – Ты правильно меня поняла, дорогая. Есть некие обстоятельства, сделавшие здешнюю жизнь для многих сносной, а для кое-кого еще и богатой.