Уже сейчас на каждом шагу мы вынуждены обходить эти
13 Опять все сначала, еще раз
первые признаки будущего. А что мы делаем? Только и знаем, что жалуемся: ах, как неудобно! Ворчим – и палец о палец не ударим. Ну, нет!
Он поднял руку, точно для клятвы.
– Пусть люди совершат то, что должно! Я с ними! Я – за реакцию, неограниченную и бесстрашную. Больше ничего не остается, разве что и сам начнешь есть эту Пищу. Мы слишком долго пробавлялись полумерами. Эх, вы! Половинчатость – ваш обычай, ваш образ жизни, воздух, которым вы дышите. Но я не из таких! Я ненавижу Пищу, ненавижу всеми фибрами души!
Он резко повернулся к собеседнику, буркнувшему что-то в знак протеста.
– Ну, а ты?
– Все не так-то просто…
– Эх ты, слабая душа! Тебе только и плыть по течению, – с горечью сказал молодой человек из Оксфорда и махнул рукой. – Половинчатость ни к чему не приведет.
Мы или они – третьего не дано. Либо мы – их, либо они –
нас. Съешь – или тебя съедят. Что еще нам остается?
2. Влюбленные великаны
В дни перед всеобщими выборами, когда Кейтэрем рвался к власти и выступил в поход против Чудо-детей, в разгар событий трагических и ужасных случилось так, что в Англию по весьма важному поводу прибыла из королевства своего отца ее светлость принцесса-великанша – та самая, чье питание в младенчестве сыграло немалую роль в блестящей карьере доктора Уинклса. По государственным соображениям она была обручена с неким принцем, и свадьба их должна была стать событием международного значения. Однако, неизвестно почему, церемония снова и снова откладывалась. Немало потрудились Сплетня и
Фантазия, слухи ползли самые разные. Поговаривали, будто непокорный принц заупрямился, объявил, что не желает выглядеть дураком, – во всяком случае, не до такой же степени! Люди ему сочувствовали. Такова суть этой истории.
Как ни странно, до приезда в Англию принцесса-великанша понятия не имела, что есть на свете и другие великаны. Она выросла в мире, где все помешаны на этикете, где сдержанность у людей в крови. От принцессы скрывали правду, ее тщательно оберегали; до того часа, когда поездку в Лондон уже невозможно было откладывать, она ни разу не видела гигантских растений и животных и не слыхала о них. До встречи с молодым Редвудом она и не подозревала, что, кроме нее, есть на земле еще хоть один великан.
Были в королевстве ее отца пустынные гористые края, где она привыкла бродить свободно в полном одиночестве.
Больше всего на свете она любила восходы и закаты и вольную игру стихий под открытым небом; но англичане –
такие демократы и одновременно столь ревностные верноподданные – чрезвычайно стеснили ее свободу. Народ валом валил посмотреть на принцессу: приезжали как на экскурсию – целыми компаниями, толпами, в экипажах и поездом, многие проделывали длинный путь на велосипедах, лишь бы поглазеть на гостью; и, чтобы прогуляться спокойно, без свидетелей, ей приходилось вставать спозаранку. Когда она впервые встретила молодого Редвуда, заря только еще занималась.
Дворец, отведенный принцессе, стоял в большом парке, который тянулся миль на двадцать к западу и к югу от ворот. Могучие каштаны аллей были так высоки, что листва их шелестела над ее головой. Когда она проходила между ними, каждое дерево словно спешило щедро одарить ее своими цветами. Сначала она просто любовалась ими и с наслаждением вдыхала их аромат, но потом, покоренная, решила принять дары и начала выбирать и рвать цветущие ветки; она так увлеклась, что заметила молодого Редвуда, только когда он был уже совсем рядом.
Она шла среди каштанов, а тот, кого предназначала ей судьба, подходил все ближе, недоданный и негаданный.