— Завтракать будешь? Пирожки с мясом, кофе. Турка куда-то делась, не могу найти, пришлось в ковше сварить, — обернулась от плиты мама.

Я приобнял её, слегка похлопал правой рукой с кольцом по спине.

— Это я виноват. Ручка у кофеварки обломилась.

— Что с тобой? — Мама чуть отстранилась, заглянула в глаза.

— Ничего, это я прошу прощения за сломанную турку.

— Пустяки какие… Садись ешь.

Через несколько минут она забудет о головной боли и о повышенном давлении навсегда. Удивится и обрадуется, приписав эффект своей чудодейственной гомеопатии.

Игоря я подхватил на остановке. С рюкзаком за плечами он выбрался из автобуса, огляделся по сторонам. Я коротко нажал на клаксон. Макаркин услышал и приблизился вразвалочку, плюхнулся на переднее сиденье.

— Всё нормально?

— Живой, как видишь, — усмехнулся он. — Твои родители точно не заявятся на дачу?

— В будни они там не бывают, если только в выходной. Но если ты пообещаешь поливать картошку и виноград, то совсем не приедут. Они в курсе, я сказал, что к вам родственники из Узбекистана приехали, и тебе спать негде.

Макаркин вытаращил глаза:

— Какого Узбекистана? Нет у нас там никого.

— Не придирайся. Что пришло в голову, то и сказал.

От города до дачи ехать всего минут двадцать, и вскоре я притормозил у зелёных ворот из штакетника. Открыл ключом навесной замок, пропустил Игоря вперёд.

— Да уж… — протянул тот, разглядывая каркасный деревянный дом, — это не пять звёзд.

— Заткнись и помоги занести пакеты с продуктами.

Дача — громко, конечно, сказано, комплимент маленькому домишке в одну комнату и кухню. Но жить можно, всё необходимое есть: электричество, печь-буржуйка на террасе, рядом — ручной качок для воды. В комнате имелся диван, накрытый клетчатым пледом, стол со стульями, шкафчики для посуды. В домике прибрано, на окнах простые занавески, на жёлтом полу расстелен коврик.

— Здесь и поживёшь какое-то время, — сказал я. — Николай про меня не знает?

— Нет как будто. Я говорил, что нашёл напарника, он не поинтересовался кого.