— Само собой! Ведь Ольг останется здесь, и его дружина останется здесь! Насовсем!
— Не похоже! Он только в это лето уже наметил два похода!
— Но он же вернется! А жить он будет с нами, потому что Яромилу нельзя от дома далеко увозить. К осени он уж точно вернется. И ты вернешься!
Велемила горячо обняла его за шею обеими руками, будто наконец поверила, что ускользающее счастье можно удержать. Стебли и листья пышного венка лезли в глаза и щекотали кожу, и Стейн снял венок, бросил на траву и стал целовать ее, пользуясь полутьмой березовой рощи. Он согласился бы на многое, лишь бы не разлучаться с ней так скоро, лишь бы сохранить возможность быть рядом… А дальше видно будет. В конце концов, человек из конунговой дружины занимает место гораздо ближе к тому концу стола, где располагаются мужья воеводских дочерей!
Старейшины еще некоторое время сидели, попивая пиво и любуясь играми молодежи. Заметив, что Яромила поднялась из круга женщин, Одд конунг подошел к ней. Она держала на руках заснувшего Огника, и он взял у нее мальчика.
— Он уже слишком большой, чтобы ты носила его на руках, — негромко сказал он. — Лучше я сам его возьму.
— Нам пора домой, мы пойдем. — Яромила кивнула на Остряну, которая тоже встала, держа на руках своего младенца.
Ее старшая дочка, Дивуля, заснула на расстеленном плаще, и нянька-чудинка как раз готовилась ее поднять. Никаня со своей нянькой и двумя маленькими сыновьями ждала товарок.
— Я провожу вас. Столько прекрасных женщин не должны вечером ходить одни. — Одд улыбнулся, и даже недоверчивая Вышеславна, настороженно к нему относившаяся, не могла удержать небрежной ответной улыбки.
— Мне, кажется, удалось помириться с Вестмаром, — сказал Одд, когда они все вместе, неся заснувших детей, двинулись к дому. — Он согласился отдать мне своего племянника в дружину. Теперь мы можем не беспокоиться, что он вдруг кинется защищать свою честь и наделает глупостей.
— Ничья честь не страдала бы, если бы ты точно сказал, чего хочешь и чего нам ждать, — тихо ответила Яромила, пользуясь тем, что Вышеславна и чудинки не понимали северного языка.
— Зачем? — Хельги повел плечом, держа на руках ребенка. — Ты и так знала, что в течение трех лет я вернусь. Ты обещала мне сына, который вырастет славным и могучим человеком, и я обязательно должен был вернуться, чтобы посмотреть на него. И я знал, что ты будешь меня ждать. Нет моей вины в том, что я задержался.
Яромила помолчала, не желая обсуждать свои дела при Остряне, пусть та и не понимала их речи. У мыса они разошлись, невестки направились по своим избам. В воеводском доме было пусто: хозяева и челядь оставались у костров на луговине. Яромила быстро засветила лучину, показала Одду, куда нести ребенка. В последние годы у Домагостя так часто засиживались старейшины и гости, что для женщин и детей пристроили к дому еще одну клеть — ее называли «бабий кут» — и даже сложили там печку. Яромила отбросила одеяло со своей лежанки, Одд положил мальчика, и она стала стаскивать с сына поршни, чулочки и верхнюю рубашку. Руки у нее слегка дрожали. За все это время они впервые остались наедине, в пустом доме, и она вдруг разволновалась.
— С кем ты здесь спишь? — спросил Одд, осматриваясь.
— Обычно с сестрой.
— Почему она все еще не замужем?
— У нас не будет новой Девы Альдоги из старшего рода, если она выйдет замуж. Поэтому Вольга согласился подождать, пока подрастет ей замена.
— С его стороны это очень опрометчиво! — Одд усмехнулся со значением.
— Почему? — Яромила глянула на него, накрывая Огника одеялом.
— Она уже совсем взрослая. А рядом полно парней… например, мой будущий хирдман Стейн сын Бергфинна. Я видел только поцелуи, но не поручусь, что Вольгаст не получит в один день и жену, и готового ребенка. Этот Стейн не из тех, кто теряется. Зачем мне бы понадобился разиня?