Поэтому я голосую за КПНТ, которая должна повести народ за собой к победе.
Присутствие в такой партии каждого члена должно контролироваться беспартийными товарищами.
Когда я сказал об этом на собрании своей партийной ячейки, молодой, только что принятый в партию коммунист, спросил: «А есть ли кто-нибудь из нас, например, кто согласится возглавить такую партию?» Я ответил, что таким человеком могу быть я, но мне семьдесят лет, а потому нужен кто-то помоложе, рядом с которым я могу быть со своими советами, если они будут востребованы.
Убеждён в том, что никакие другие партии со своими либеральными программами, не ставящими перед собой задачу формирования коммунистического сознания, не приведут наш народ к успеху. В лучшем случае это будет успех небольшой группы населения, но не всего народа.
Поэтому, повторяю, я за одну партию – партию новых коммунистов.
8 сентября в Москве прошёл форум левых сил. Выступали на нём давно известные лидеры левых партий и движений Лакеев, Анпилов, Лимонов, Кагарлицкий, Удальцов и многие другие. Они предлагали и бойкот предстоящих выборов, и восстановление Советов. Всё правильно. Но не очень конкретно, не очень последовательно, программно с пониманием, что делать пошагово для достижения конкретной цели – победы социализма.
Как ни покажется кому-то странным, однако мне больше всего понравилось выступление самой молодой из вышедших к микрофону, Евгении Онто, представлявшей Комитет за Рабочий Интернационал. В числе первых она чётко предложила отмежеваться от либералов и тех, кто заигрывает с властью, получая от неё финансовые подачки, не заниматься популизмом, что просматривается в выступлениях Удальцова, твёрдо стоять на требовании национализации банков, обобществления крупной промышленности, возвращения к Советам рабочих и крестьянских депутатов.
Для меня не важно, является ли партия, от которой выступала Онто троцкистской. Важно другое – девушка говорила всё грамотно, убеждённо и правильно. Она призывала обратиться лицом к рабочим. Вспоминается при этом, что в ноябре революционного 1917 года, когда на заседании Петроградского Комитета коммунистов наметился раскол между большинством и меньшинством, В. И. Ленин сказал «Если будет ваше большинство – берите власть в ЦИК и действуйте, а мы пойдём к матросам».
Думается, что сегодня нам тоже жизненно необходимо идти к «матросам» в лице рабочих и крестьян. Пора во всеуслышание потребовать отмены подписанного Ельциным 20 июля 1991 г. Указа № 14 «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР», тем более, что вопреки этому Указу ОНФ, а заодно и «Единая Россия» давно нарушают этот Указ, свободно и безраздельно осуществляя свою деятельность повсеместно.
Приятно было видеть, что добрая половина участников второго форума левых сил оказалась молодой по возрасту. Это вселяет надежду. Молодость – наша сила, и я не возражаю быть у неё советником.
Когда чёрное может быть белым
Фельетон
Не смотря на определённый развал в системе российского образования, читатель, учившийся в прежние годы, хорошо знает о том, что чёрное никак не может быть белым, разве только в случае, когда по глазу проехались кулаком. Ну, тогда чёрное может и красным показаться. Но мы с вами поговорим сегодня не о драке кулаками, а о нормальном, на первый взгляд, судебном процессе, где как раз и происходят порой метаморфозы, при которых известные всем цвета меняются легко меняются решением федерального судьи на противоположный.
Судите сами. Если свидетели истца говорят одно, а свидетели ответчика другое, то кто из них прав? Правильно – кто больше нравится судье. Или вы думаете важно, кто из них говорит правду? Ошибаетесь. И те, и другие предупреждаются об ответственности за дачу ложных показаний. Стало быть, вынося решение в пользу одной стороны, доказывающей, например, что чёрное – это белое, судья обязан привлечь к ответственности тех, кто ложно, с его точки зрения, доказывает, что чёрное на самом деле чёрное. Но всегда ли так происходит?
11 апреля я был свидетелем таких удивительных метаморфоз с цветами в Симоновском районном суде города Москвы на судебном процессе под председательством федерального судьи Е. А. Булучевской. Собственно говоря, я был не свидетелем, а истцом, поскольку ещё 4 марта нынешнего года был кандидатом в депутаты муниципальных выборов Нагатинского затона, где на участке 1812 подсчёт голосов проводился с нарушением Федерального закона о проведении выборов. Поскольку на моё аргументированное требование о пересчёте голосов на участке, поддержанное свидетелями, территориальная комиссия под председательством Е. Н. Кокуриной, мною был получен ничем не обоснованный отказ, я подал жалобу в суд.
И вот теперь мы собрались все вместе перед лицом, как я думал, правосудия. Мне было предоставлено слово, и я начал с выражения надежды на то, что у ответчиков пробудится совесть, и они не станут столь нагло врать, как на предыдущем заседании. Но судья прервала мою речь на первых же словах, потребовав говорить конкретно по делу. А ведь я не случайно хотел напомнить о предыдущем моём же деле, но по участку 1814, где я тоже баллотировался, и где было чётко доказано и даже признано ответчиком, что якобы победившей М. И. Никулаевой в территориальной комиссии было приписано лишних 118 голосов. Казалось бы, всё ясно, как день, и результаты выборов должны быть отменены в связи с явным нарушением. Но судья согласилась с заявлением ответчика о том, что произошла элементарная техническая ошибка, которая была исправлена после получения от заявителя жалобы, и в иске мне отказали.
На новом заседании я решил объяснить суду, в чём же нарушены были мои права, как кандидата в депутаты. Дело в том, что территориальная комиссия в своём возражении на мою жалобу написала весьма странную фразу, которую привожу дословно: «удовлетворение указанного заявления привело бы к нарушению конституционных прав избирателей, принявших участие в выборах 04.03.2012 г. на указанном избирательном участке». Именно на этом основании моё заявление признано комиссией «не основанном на законе и не подлежащем удовлетворению». То есть получается так, что если удовлетворить моё заявление о нарушении законодательства, то тем самым будут нарушены права других избирателей. Писавшие это возражение под копирку на обе мои жалобы не поняли парадокса этих слов. Ведь допуская любое нарушение, комиссия тем самым нарушала права не только мои, как кандидата в депутаты, но и всех избирателей, ожидавших честного подсчёта голосов.
Однако, дорогой читатель, объяснить это на суде мне тоже не удалось, так как судья прервала меня вторично, потребовав говорить только о сути вопроса по участку 1812. Мне не удалось даже пояснить, что я проиграл по сумме голосов на двух участках всего на двадцать три голоса, то есть при правильном подсчёте голосов на участке 1812 я, несомненно, выиграл бы.
Суд этот факт оставил без внимания, и мне пришлось рассказать только о том, что неиспользованные бюллетени не подсчитывались и не погашались в моём присутствии, а я был на участке с самого утра и до двух ночи, отметил, что председатель и члены избирательной комиссии неоднократно покидали помещение участка во время подсчёта бюллетеней, а сам подсчёт проводился таким образом, что наблюдателям невозможно было контролировать правильность подсчёта, ибо он проводился по уголкам бюллетеней, а не перекладыванием листов с показом наблюдателям и на видеокамеру. Обратил внимание судьи и на тот факт, что цифры в увеличенном протоколе несколько раз менялись председателем, в том числе и после завершения подсчёта всех бюллетеней, когда из членов комиссии осталось всего пять человек. Остальные члены комиссии покинули участок значительно раньше и в подсчёте голосов по муниципальным выборам не участвовали.
Казалось бы, оспорить изложенные мною факты невозможно, однако выступивший за мной председатель участковой комиссии Р. Е. Винокуров построил свою речь очень просто, заявив, что всё на участке осуществлялось в соответствии с инструкциями, а истец сказал девяносто процентов неправды и никто ни с какими жалобами к нему не обращался.