И вот по этой системе делается очередной удар. Предлагается сократить число преподаваемых в школе предметов до десяти. Это в век технического прогресса, когда человек должен быть ещё более развитым для осознания происходящих явлений, в век выхода человека в открытое космическое пространство, век информационной революции, когда трудно представить себе жизнь без компьютерных технологий. Да сегодня каждый человек должен быть технически грамотным, чтобы не только справляться, но и управлять потоками информации. А возможно ли это без знания языка, без умения им пользоваться, чему учит литература? Я отвечу: нет, невозможно.
Мы видим печальные примеры того, как президенты, премьеры и даже дикторы центрального телевидения не знают правила использования в русском языке частиц «не» и «ни», не умеют правильно склонять числительные. Поэтому, видимо, принимаются решения об упрощении грамматики русского языка, которое заключается в том, что убирается буква «ё» из алфавита, предлагается устранить родовые различия, упростить правила произношения, отпуская ударения на произвол судьбы и так далее. Мальчиши-плохиши, плохо изучавшие школьные предметы, пролезли в руководящие структуры и теперь придумывают преобразования, дабы спрятать за ними свою безграмотность, якобы проявляя деловую хватку.
Под видом демократизации образования предлагается школьникам самим выбирать для изучения наиболее подходящие им предметы. Но разве подросток, не зная жизни, не понимая, что ему будет важнее, может сам определить приоритеты необходимых ему в будущем знаний? Нам всем знакома ситуация, когда и после окончания средней школы выпускники не всегда знают, чего хотят, что им больше нравится. Известны тысячи примеров, когда изобретателями становятся люди, не любившие свою специальность в школе, известными композиторами становятся те, кто плакал в детстве, когда их заставляли заниматься музыкой, дети врачей, которым с детства внушали важность медицины и необходимость идти по стопам родителей, тем не менее, терпеть не могли эту профессию. Абсолютно однозначно, что чем больше знаний у окончившего школу, чем они разнообразнее, тем шире возможности выпускника, тем больше у него перспектив.
Уже сегодня я встречаю студентов, которые не знают, где протекает река Волга и где находится Каспийское море. Эти вчерашние школьники уподобляются знаменитому Митрофанушке, мать которого говорила, что мальчику не нужна география, так как извозчик всегда знает, куда ехать. Неужели мы будем спокойно смотреть на то, что наши инженеры отлично работают на компьютерах, не имея ни малейшего представления о звёздных мирах, не умея отличить созвездие Большой медведицы от Млечного пути и не зная, что Куликовская битва была раньше Октябрьской революции семнадцатого года, а великую эпопею «Война и мир» написал не англичанин Шекспир, а русский писатель Лев Толстой?
И как мы будем называть школу с преподаванием лишь нескольких предметов по выбору? Сейчас она ещё общеобразовательная, а после принятия реформы её следует называть узкопрофильной? При этом одни школьники будут профилироваться по алгебре или геометрии, другие по литературе или истории, третьи по астрономии или географии, четвёртые по физике или химии. Откуда же появятся Ломоносовы?
Разумеется, в прежней системе образования были свои недочёты. Кто спорит? Изучали иностранный язык таким образом, что никто по окончании школы не мог говорить на английском или немецком. Но ученики знали, что это такое. Знали, сколь не просто даётся знание иностранных языков. И шли на факультеты иняза только те, кто хорошо представлял себе эти трудности. Да, в институтах была практика вместо обучения свободному владению иностранными языками сдавать на зачётах тысячи выученных слов, которые тут же забывались. Но тогда задача перед преподавателями стояла другая. В вузах готовили специалистов, которые должны были уметь читать и переводить иностранные тексты. В то время в стране не было совместных с иностранцами предприятий, инженеры не ездили в многочисленные зарубежные командировки. Потому и в школе давались лишь общие представления об иностранном языке.
Сегодня ситуация изменилась. Знание других языков, помимо своего родного, стало необходимостью. Соответственно требованиям изменилось и преподавание, ставя основной целью свободное владение одним или несколькими иностранными языками. Обладающие возможностями стали даже посылать своих детей за границу, с этой единственной целью отрывая любимых от родного дома. Такие реформы можно только приветствовать, особенно если они будут касаться не только самых богатых, но и всех способных к учёбе ребят.
К подобным изменениям в преподавании вносят новые условия жизни, её новый ритм. Но это не значит, что надо избивать старую проверенную десятилетиями систему образования, слепо переводить её на уровень зарубежной Болонской системы, устраняя одновременно существовавшие в России традиционно любовь к детям, желание не только помогать каждому ребёнку учиться, но и воспитывать его в духе любви к Родине, к своему народу.
Тысячи прекрасных российских специалистов, тысячи выпускников лучших российских вузов эмигрировали за границу в период перестройки и после развала Советского Союза. Большинство из них успешно работают на промышленность иностранных государств, и им неплохо платят за те знания, которые они получили в советской системе образования, которую мы и начали разрушать.
Те, кто занимается этим разрушением, нам хорошо известны и можно было бы расследовать их преступную деятельность, но доказательства их преступления мы получим позднее, когда окончательно выяснится, что наша страна перестала быть самой читающей в мире, наш народ перестал быть самым грамотным, наши выпускники вузов перестали цениться за рубежом, и не от нас, а к нам начнут приезжать выпускники иностранных университетов руководить малограмотными рабочими, малограмотной страной. Всё это выяснится чуть позже, а до тех пор следствие по делу не ведётся, оставляя «висяк» в народном образовании.
Тут так устроено, или Как достать правое ухо правой рукой, но через левую сторону
Летний фельетон
А действительно, меня очень интересует, может ли, например, министр транспорта Москвы достать правое ухо правой рукой, но через левую сторону. Наверное, нет. Зато некоторые подчинённые ему сотрудники это наверняка делают.
Представим, дорогой читатель, что Вам нужно поехать в командировку из столичного града Москвы в соседнюю Тулу, до которой, можно сказать, рукой подать – всего сто семьдесят километров по автотрассе и около двухсот по железной дороге. Интересуетесь в Интернете, как же туда лучше добраться. А в этой всёзнающей паутине, оказывается, многие спрашивают, чем лучше добираться в Тулу, если нет своего транспорта. И тут же находится оптимистичный ответ: самый надёжный и безопасный способ ехать от ближайшего в сторону Тулы автовокзала рейсовым автобусом, который и быстрее электрички, и комфортнее, и время отправления чётко обозначено.
Летом меня это очень устраивало: всё-таки не трястись в вагоне со многими остановками, сидеть в удобном кресле и с эдакой приятцей наблюдать чудные подмосковные берёзовые лесочки, речушки и реки, а то и вздремнуть пару часиков, чтобы проснуться уж в Туле, где ждут студенты своего столичного преподавателя на летнюю сессию.
Ближайшим автовокзалом по подсказке Интернета я оказался у станции метро Красногвардейская. Небольшой вокзальчик, но со всеми удобствами: туалетом, кассой, расписанием, телевизором в комнате ожидания, кафе на втором этаже для проголодавшихся. Прибыл в девять утра. Билет взял соответственно расписанию на девять тридцать и с удовлетворением прочитал в нём, что прибываю в Тулу в двенадцать десять. Студентам назначил встречу на час дня, так что успевал спокойно.
По телевизору, висевшему в удобном месте над головой, показывали общественные беспорядки в Греции и Ливии, погодные катаклизмы в Европе и Америке, овощные неприятности в Германии, а из динамиков вокзала доносились иногда объявления о посадке на рейсы в разные города России и даже в столицу Молдавии Кишинёв. Но меня интересовала Тула. Однако сообщение об отправке в Тулу до меня почему-то не дошло, а оставалось по расписанию всего несколько минут. Пришлось выйти на привокзальную площадь и попытаться найти ожидающий меня автобус.
Сделать это оказалось трудновато. Обойдя все многочисленные указатели городов на платформах, я, к своему сожалению не обнаружил моей Тулы. Заметив, что часы оставили мне на размышление и поиски всего три минуты, с надеждой обратился к стоявшему посередине площади служащему, который на мой взволнованный уже вопрос «где же автобус на Тулу?» спокойно протянул руку вперёд и сказал: «Видите вон тот микроавтобусик? Это на Тулу».
Обрадованный, как и другие пять счастливчиков, таким же способом нашедших свой транспорт, я глянул на часы и облегчённо вздохнул, поняв, что успел вовремя, так как машина наша сразу же тронулась в путь. Правда, водитель неожиданно бросил на ходу загадочную фразу: «Едем через Царицыно». Зловещий смысл её я понял несколько позже, когда было достаточно времени её обдумать.
В этом районе Москвы я бываю не так часто, поэтому догадаться, что едем в обратную от Тулы сторону не мог. А что мне было рассуждать? На руках билет, в котором указано, что к месту назначения меня доставят через два часа и сорок минут. А как мы поедем туда – через Париж или Лондон – это не моё дело. Ну, надо водителю ехать через Царицыно, значит, ему так ближе. Подумалось только, что, знай я об этом раньше, мог из метро выйти в Царицыно, а не тащиться ещё три станции до Красногвардейской.