— Кто, кроме нас с вами, знает о пребывании этой женщины здесь?
— Только один человек по имени Рэймонд Фергюсон. Он выпустил книгу с ее фотографиями о различных спортивных состязаниях. Она просила меня связаться с ним, но он ее еще не видел.
Шейфер удивился:
— У нее нет родственников?
— Ее родители оба умерли. У меня больше нет сведений о каких-либо родственниках.
— Она замужем, доктор?
— Да, — вздохнул Эстес. — За человеком по имени Бэйкер Рэмси.
Брови Шейфера поднялись.
— Это тот Рэмси, что играет за футбольную команду «Бобкэтс»?
— Именно он.
— Вы его знаете?
— Да.
— Каково ваше мнение о нем?
— Когда-то я думал, что он приличный человек. В последнее же время я думал, что он ничтожество. А сейчас я думаю, что он монстр.
Комната была залита ярким солнечным светом, который, проникнув через опущенные жалюзи, отражался на потолке. Она была оборудована гораздо лучше большинства больничных палат, но здесь не было ни цветов, ни одежды в открытых шкафах, ни книг. Здесь было только что-то, напоминавшее очертаниями удлиненную женскую фигуру, укрытое простынью. Большая часть лица пациентки была забинтована, и это обстоятельство заставило Шейфера вздохнуть с облегчением. Придвинув стул, он присел рядом с постелью пострадавшей. Через щели перевязочных бинтов на Шейфера внимательно смотрели ее глаза.
— Миссис Барвик, я Эл Шейфер.
Она говорила, как чревовещатель: ее губы еле шевелились, а голос поражал необычайной силой.
— Спасибо, что пришли. Называйте меня Лиз.
— А меня Эл. Мне было любопытно узнать, почему вы обратились именно ко мне?
— Мой личный адвокат Уолтер Хопкинс. Если бы я попросила его заняться разбирательством этого дела, то он написал бы сначала одно грозное письмо, потом другое грозное письмо, и только через пару лет, глядишь, мы добились бы решения. А я хочу, чтобы этот вопрос был решен