Лиз чувствовала, что должна что-то предпринять, но не имела ни малейшего представления, что именно. Единственное, что было в ее силах, подыгрывать ему до прихода врача.

— Прошлой ночью я не сказал тебе, — продолжал Ангес, доставая галстуки из гардероба и укладывая их в чемодан, — что Киприани дал мне рецепт беллинис. Когда приедешь в Камберленд, я его тебе приготовлю с настоящими вирджинскими персиками.

— Это будет замечательно, — Лиз уже слышала внизу торопливые шаги.

— Ангес, — обратилась она, — не знаю, что у меня с головой, какой сейчас год?

Он прекратил складывать вещи, мгновение пристально глядел на Лиз, затем рассмеялся.

— Разумеется, тысяча девятьсот двадцать третий, глупышка.

Дверь в комнату распахнулась, обернувшись, Лиз увидела доктора, медсестру, за спинами которых стояли Жермен, Хэмиш и Джеймс. Она вновь повернулась лицом к Ангесу.

— Проклятие! — в сердцах проговорил он, — я сам позвоню, когда багаж будет готов! На черта тут собрался весь персонал!

Затем Ангес перевел взгляд на Лиз и, словно увидев ее впервые, произнес:

— О, доброе утро, Элизабет.

Он поднял руки к голове, колени у него подогнулись.

Лиз, подскочив, обхватила его руками, доктор, бросившись вперед, помог ей, вдвоем они опустили Ангеса на кровать. Лиз видела, как зрачки его расширились, в горле что-то захрипело, и он перестал двигаться.

Доктор извлек стетоскоп из своего чемодана, склонился над стариком и стал прослушивать сердце, затем выпрямился и произнес:

— Скончался.

Жермен, Джеймс и Хэмиш приблизились к кровати. Жермен взяла деда за руку.

— Что тут происходило? — спросила она Лиз.

— О! — воскликнула Лиз, начиная плакать. — Если бы вы только его видели! Он был великолепен!