– Златогорье! Вот оно!!! Златогорное царство! Быть не может! – Катя потрясённо уставилась в книгу.

– Кать, чего не может быть? Ты хоть не пугай нас, – Кир разглядывал её с опаской.

– Да мне тут сон снился. Очень странный. Такой яркий и ясный. И что странно, я всё помню, что было, – Катерина смотрела в окно и будто видела картинки из того сна. – Золотая гора…

– Так, я в снах не разбираюсь, зато знаю, что нечего после такой температуры фигнёй маяться, – Кир забрал с кровати книгу и подтолкнул Степана. – Пошли, а то она нам сейчас лекцию читать будет про Золотую гору эту.

Катерина не очень-то и обратила внимание на то, что они ушли. Она вспоминала сон. Словно кто-то звал её, да так жалобно, тихо, но вот не отмахнуться, не пройти мимо. – Помоги, помоги мне, прошу, помогиии.

– Да, и там была эта сказка. Сказка о Златогороном царстве. Но, там нет никого, кто мог бы так меня звать. Да и они же в тумане! Тогда это и вовсе невозможно!

Катерина уговаривала себя, что это просто сон до возвращения довольного Баюна, Сивки и Бурого с Жарусей.

– Радость моя! Как мы проучили эту мерзкую бабу! А ты себя как чувствуешь? Нет! Как я её!!! – он долго рассказывал, как они разыскивали Ягу, бросившую избу, и ушедшую на подпольное положение. Бурый в это время выяснил, как Катя себя чувствует, и устроился рядом. Жаруся тоже подлетела, покачала золотистой головкой, приказала пёрышку сменить Кате наряд на «поярче» и перебила Баюна.

– Ты, хвастун кошачий, ты бы лучше вспомнил, что сам за Ягой и не уследил!

Баюн прервался на полуслове и с неописуемо укоризненным видом уставился на Жарусю. – Ты нанесла мне душевную травму! – наконец, заявил он. – У меня начнётся депрессия!

– Только не это! – Бурый сделал вид, что очень испугался. – У тебя ж морда треснет! Ты же любое расстройство заедаешь!

– Тьфу на вас! Катенька, радость моя, я пойду к тебе! Ты одна меня не обижаешь! – Баюн печально вздохнул, и демонстративно медленно удалился в её комнату, волоча по полу длинный хвост. Катерина пожала плечами и пошла за ним. Тем более, что ей очень хотелось с Котом поговорить!

– Баюша, а ты знаешь такое Златогорное царство? – Катерина устроилась с Баюном на подоконнике.

– Знаю, конечно. Печальная история, – Кот кивнул головой

– А почему печальная?

– У них и до тумана всё плохо было! И не факт, что лучше будет, если мы туман прогоним. Я поэтому туда тебя пока и не везу. Кстати, ты к ним некоторое отношение имеешь.

– Какое? – очень удивилась Катерина.

– Видишь ли, там начудил один хорошо знакомый колдун, которого мы его матушке в виде младенца отправили. Помнишь такого?

– Ещё бы! – кивнула Катерина, вспоминая, как она одна стояла напротив колдуна Велимудра, а её друзья были заключены в шар-ловушку.

– Ну, так вот, этот самый колдун решил сделать тоже самое, что и его папаша. Решил выбрать красавицу-девицу и в жёны её взять. А у царя и царицы Златогорного царства было двое детей, царевич Вячеслав и царевна Веселина. И эта самая Веселина выросла в девушку такой красоты, что ни в сказке сказать, ни пером не описать. Колдун и решил, что замуж её возьмёт. Только вот как пришёл свататься, ему отказали. Царь и слышать про то не хотел! Колдун был в ярости, пообещал отомстить. Выкрал он обоих царских детей. И унёс в тайную пещеру. А там начал спрашивать у Веселины, согласна ли она быть его женой. Царевна и сама ему отказала, лично, так сказать. Тогда он брата царевны на её глазах превратил в жуткое чудище и сказал, что останется царевич таким, пока его не спасут от лютой смерти те, кто ему не родны, не служивы, да пришли без надежды наживы. А дальше поставил Велимудр стеклянный ящик и царевну туда уложил, да запустил в ящик сонный дым. Он там и уснула. А брата вихрь заколдованный по приказу Велимудра из пещеры вынес да в царские сады отнёс. Сам Велимудр к царю с царицей явился, да и сказал, что их дочь у него в вечном плену, а сын – чудище. А как увидел, что отец и мать сына не испугались, взял и на них такое же колдовство наслал. Да сказал, что пока их царевич в шкуре чудище, и им такими быть! Личина чудовищная с них упадёт, если сын от того колдовства освободится.