Хэй кивнул.

— Ты хочешь знать почему?

Снова кивок.

— Просто я вас таковыми не считаю. Мы просто община людей, живущая под одной крышей, на одном подворье, если быть точнее, и каждый делает все от него зависящее, чтобы выжить в тех жестоких условиях, которые нас окружают.

Старик, обычно немногословный, снова замолчал, оставив Хэя гадать, что послужило причиной подобной словоохотливости. Тем более что Мардук делал такие невероятные загибы, что Хэй даже немного забеспокоился, не напекло ли старому голову.

— Так вот, — продолжил Мардук свою мысль. — Мы все стараемся выжить. Вместе выжить проще, потому мы вместе.

«Это он хватил, конечно, — подумал Хэй, — а чего же тогда на торге деньги на нас потратил?»

— Ты, небось, думаешь, что старик совсем выжил из ума, несет какую-то несусветную чушь, не так ли? — пронзительные выцветшие глаза Мардука уставились в лицо Хэю. — Спешу огорчить — это не так!

Он снова недолго помолчал.

— Ты, Хэй, гадаешь, зачем мне было тратить на вас деньги, выкупать. Все крайне просто: найти на этих просторах себе работников иным способом весьма проблематично. И даже опасно. Наверное, Зариф и остальные тебе рассказывали, какие примерно люди окружают нас. Дикие племена, охотники за головами, каннибалы. И как ты представляешь себе набор людей в таких условиях? Тем более тем, кто попадается работорговцам, как правило, больше уже некуда податься. За редким, конечно, исключением.

Мардук переводил дух, Хэй не отрываясь от управления грузовиком, внимательно слушал старика, стараясь не пропустить ни единого слова.

Между тем Мардук снова заговорил:

— Да и нанимать рабочих бессмысленно. Тут просто некуда тратить деньги, чтобы их зарабатывать. Да и поселения и оазисы разбросаны так, что не сразу и доберешься. Запросто зад поджарят какие-нибудь пустынные мордовороты. Да и те, кто обитает в городах и оазисах, ничем не лучше.

Ты говорил о том, чтобы купить новый грузовик. Что приведет к некоторым выводам. Люди здесь не по-доброму друг к другу относятся. Стоит им приметить, что кто-то чем-то выгодно отличается от остальных — машина лучше, телега новее, — тут же сопрут. Кругом ворье, дорогой мой друг, у стоящего человека подметки срежут — не заметишь. Любое приобретение, обновление в хозяйстве, может привлечь ко мне лишнее внимание. Так же, как и слишком большой объем продаваемого зерна. И тогда могут начаться неприятности. Кругом молодые, злые ребята. А я уже старый. Хотелось бы спокойно дожить до собственной смерти, ничего не опасаясь.

Пойми, мне же многого не надо. Наследство оставить некому. А значит, и напрягаться не стоит особо. Только спокойно прожить остаток дней. Так всегда было.

Мардук прервался. Его откровения производили на Хэя двоякое впечатление. С одной стороны, он был сильно ошарашен тем, что такая словоохотливость внезапно посетила старика. С другой, теперь он совсем по-иному начинал смотреть на этого человека.

— Понимаешь, Хэй, — снова заговорил Мардук. — Я уже некоторое время размышляю над одной единственной идеей. Хочешь знать, какой? Я скажу. Не хотелось бы исчезнуть просто так. Совсем. Как я и говорил, раньше мне постоянно хотелось только спокойствия. Моя жизнь была слишком богата на приключения. Мне хватило.

Но теперь я совсем не хочу исчезнуть, ничего не оставив после себя. Я хотел бы, чтобы ты унаследовал мое хозяйство. На твои плечи в этом случае ляжет вся ответственность за содержание и защиту моих владений. И тогда уже всерьез можно задуматься о расширении моего предприятия. Ну, что скажешь?

Хэй, совершенно обалдевший, резко остановил машину, так, что они с Мардуком едва не влетели носом в лобовое стекло. С отвисшей челюстью он уставился на старика. Такого предложения он от него не ожидал.

Мардук, видя удивление парня, глухо рассмеялся: