Отросток убрался восвояси.
Ваня медленно выдохнул.
Шорох, бульканье и свист ракового больного поползли в сторону кухни. Не торопясь, как большая улитка.
Ваня сжимал нож и вслушивался. Он думал, хватит ли Коле ума, когда он сломает решетку и выбьет окно, сначала заглянуть и посветить фонарем в квартиру, прежде чем залезть в нее и наткнуться на эту неведомую херню. Ваня хотел его предупредить, но подставляться сам не желал. И вылезать боялся. Он надеялся, что Коля не маленький и сам сообразит.
Сосед по шкафу снова двинулся. Очень тихо. Ваня осторожно повернул голову в его сторону. Он думал, что из-за звуков болгарки тварь не услышит его движения. В темноте он видел только силуэт.
Ваня шепотом сказал:
– Я тебя вижу.
– Ш-ш-ш-ш, – послышалось в ответ.
Он отвернулся. Тварь была в коридоре. Шорохи и свист доносились оттуда.
Спустя несколько минут, которые Ване показались длиной в десять жизней, болгарка затихла, и он услышал радостные крики. Полоска света, просачивающаяся в щель между матрацем и стенкой шкафа, к тому времени уже стала едва заметна. Света больше не было. Интересно, а когда же включат фонари?
Судя по крикам и заткнувшейся болгарке, Коля срезал решетку. И они всей толпой, кто бы там ни был (бабка из подъезда, та манда со второго этажа, полицейские и Иисус), радовались этому. Рано радуются. Впереди было еще одно испытание. Босс. Главарь.
Послышался удар. Еще удар. Ваня догадался, что это Коля пытается разбить окно.
Еще удар, и раздался звон стекла.
До Вани донесся далекий голос Боряна:
– Ванич, вылазь. Ты где там?
– Ванич? – крикнул Коля, он был ближе. – Ты че прячешься?
Ага. Вот теперь они меня заподозрят в какой-то херне. Скажут, что я реально че-то тут спер и теперь пытаюсь все украденное на место разложить. Ну и хрен. Когда они увидят это булькающее говно, они тут же поймут, почему я прячусь.
Стекло снова зазвенело. Кто-то отбивал края окна, убирая острые осколки. Наверняка это Коля. Он хотел забраться внутрь.
– Ванич? Слышь? Ты че?