- А Олю можно?

- Какую Олю?

- Ряшинская Ольга здесь проживает?

- Ах, Ольга Владимировна! Да, есть такая, прошу вас, господин офицер. – парень громогласно закашлялся, - Вы по делу или как?

В этом последнем «или как» Максиму почудилась некая издевка, намек на то, что возможно происходило тут прежде. Максим оттолкнул парня и прошел внутрь.

Короткий коридор. Две комнаты, одна побольше, другая поменьше. Из первой доносятся детские крики – ему не туда. На второй двери была наклеена картинка – заяц с цветочком. Точно такая когда-то была на Олином холодильнике. Этих зайчиков он всегда терпеть не мог. Максим постучал в дверь.

Оля открыла сразу же, как будто стояла за дверью. Открыла и застыла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Она была в коротком зеленом халатике, который едва прикрывал крепкую задорную попу. Максим помнил этот халатик – Оля привезла его из Москвы. Она часто встречала его именно в этом халатике, его удобно было задирать. В мозгу у Максима вспыхнула картинка, как он резко поворачивает ее к себе спиной, задирает этот халатик, пригибает ее вперед и…

- Привет, – сказал он немного хрипло.

- Максимка! Максимка!

Она прыгнула на него и повисла, обхватив руками шею, а ногами пояс и прижалась, приникла всем телом, касаясь щекой щеки.

- Приехал. Как хорошо, что ты приехал.

Она спрыгнула с него, схватила его за руку, и потащила в комнату. Стул, маленький пластиковый столик, пластиковая кровать, застеленная серыми даже на вид сырыми простынями и самодельные полки, на которых стояли его подарки – безделушки из стекла и фарфора, кружка, духи, зеркальце. Максим обомлел. Она приволокла из Москвы даже его фотографию. Он провел по фотографии пальцем. На пальце осталась пыль. Она не поставила все это только что, после встречи в комендатуре, она держала эти предметы на полках постоянно. Она знала, что он улетает в Канаду, она не могла ждать его возвращения, но взяла с собой в эвакуацию все эти ненужные вещи потому, что они были ей дороги! Потому, что он подарил их! Максима как будто ударили по глазам.

А она посадила его на кровать, придвинула столик и села напротив.

- Как ты изменился сильно. Ты поседел. Вот на висках и спереди прядочка.

Она прикоснулась к его волосам.

- И глаза у тебя несчастные. Бедный мой.

Она погладила его по щеке. Он должен был что-то сказать.

- Как ты, вообще?

- Я – нормально. На работу устроилась уже.

- Я тоже.