И вообще действовало общее отторжение Горенштейна. Причин здесь на самом деле несколько.

Одной из них, несомненно, были структурные изменения на российском книжном рынке, в частности, в сфере продажи книг. Фактом остается, что после трехтомника 1991–1993 годов (в который вошли все на тот момент написанные Горенштейном тексты, кроме «Попутчиков» и «Притчи о богатом юноше») и изданного тогда же, в 1991 году, отдельной книгой эротического романа «Чок-Чок» до следующей и последней при жизни писателя книги «Псалом» (2001) прошло 8 лет. Но и далее, уже после смерти Горенштейна в 2002 году, до 2011 года появились только три небольших книжки.

Изданные же книги магазины быстро убирали с прилавков и задвигали куда подальше, чему есть свидетели.

Хочу процитировать мою недавнюю переписку с Борисом Кузьминским и издателем Алексеем Гординым.

Уважаемый Борис Николаевич! Я проанализировал хронологию первых после «Дома с башенкой» (1964) публикаций Горенштейна в России в 1991–1992 годах, как и известные мне публикации о нем в начале 90-х. Не хотел бы впасть в тенденциозность или попасть в конспирологи, но для меня картина такова:

Горенштейн за 1991–1992 годы выложил в журналах и в трехтомнике бóльшую часть написанного им почти за 30 лет. Ответом было молчание (исключение – Ваша статья, м.б., были и еще, но мне они неизвестны). Ничего похожего на приветствие «возвращения мастера», как назвал Горенштейна Эткинд.

Далее был приезд Горенштейна в Москву (после 11 лет эмиграции, на премьеру спектакля по пьесе «Детоубийца») и несколько его интервью с резкими словами в адрес «шестидесятников», за кои Виталий Вульф грозился вызвать Горенштейна на дуэль.

После этого в марте – апреле 1992-го вышли три статьи, очень критиковавшие тексты Горенштейна: Померанца о романе «Псалом», Леонида Клейна о повести «Последнее лето на Волге» и Славы Тарощиной.

Потом был первый «Русский Букер» 1992, где в шорт-листе был роман «Место». Премию присудили Марку Харитонову. Было и выдвижение на следующий 1993 год за «Псалом», но в шорт-лист роман не попал.

Жюри в составе:

Вячеслав Иванов, филолог – председатель, Александр Генис, критик, эссеист (Нью-Йорк), Булат Окуджава, поэт, прозаик, Маша Слоним, журналист, Джеффри Хоскинг, славист (Лондон), посчитало более значительными романы:

Владимир Маканин «Стол, покрытый сукном и с графином посередине»

Виктор Астафьев «Прокляты и убиты»

Олег Ермаков «Знак зверя»

Семен Липкин «Записки жильца»

Людмила Улицкая «Сонечка».

Маша Слоним написала мне, что голосовала за Горенштейна. М.б., за него голосовал и Вячеслав Иванов, но… Так или иначе голосов не хватило… Александр Генис точно за него не голосовал. Он написал мне: «Простите, я не помню. Там же было штук сорок романов. И жюри было дружным, но строптивым. Я топил за Пелевина и Сорокина. Окуджава за фронтовика. Иванов за переводчиков. И т. д. Про Горенштейна я разговоров не помню, но это ведь давно было.

В том же 1993 году трижды «отметился» «Новый мир», дав три статьи, в которых говорилось о Горенштейне: Виктора Камяновa – пространную и временами в снисходительном тоне рецензию на все тексты Горенштейна, Аллы Марченко – о том, почему Горенштейн не должен был получить первого «Букера», – и уничижительную рецензию Ирины Роднянской на «Псалом».

Как осмыслить эту «холодную войну»?

В начале октября я написал Галине Юзефович: