Вздрогнув, женщина инстинктивно протянула руку и схватила конверт, готовясь к ядовитому укусу или чему-то подобному. Но острой боли не последовало, даже напротив - бумага оказалась гладкой и приятной, как лепесток.

- Смотри, не чуди, - протянул мужчина, щуря глаза, - а то ведь я и тебя угощу.

***

Дорога в комнату показалась Эвите мутным сном. Как и поиски места для конверта. Но держать его было так противно, что она не выдержала и запихнула ношу в первую же шкатулку на туалетном столике.

Горячая ванна несколько успокоила, а выбор наряда помог мыслям собраться воедино. Но уже не до них – нужно торопиться. В этот раз женщина надела тонкую льняную рубашку и платье из зеленовато-серого шелка, разделенное надвое белой шнуровкой. Она тянулась от живота к трапециевидному вырезу, а лиф неплотно обволакивал талию и переходил в свободную юбку. Эту форму повторяли и рукава, заканчиваясь огромным разрезом в форме треугольника с вытянутым углом, достающим до колен.

Волосы Эвиты еще не просохли, когда она шагнула в зловещую тишину коридора. Медусельд спал, но мозаика его напряженно блестела, снова напомнив глаза; от них хотелось бежать, и женщина, как могла, торопилась на королевскую половину. Вид стражей у дверей приободрил, но когда русоволосый эльф пригласил ее в темноту, гнетущее чувство лишь усилилось.

Его навевали изогнутые подсвечники, напоминающие забившихся в угол хищников. Воск трещал и шипел, когда Эвита проходила мимо – стены будто ожили. Они знали тайну маленького конверта и говорили, что страшиться нужно не только Маршала. От него можно скрыться. От кары Илуватара – нет. И тогда женщину посетила дикая, совершенно отчаянная мысль: а что, если все рассказать Трандуилу? Броситься в ноги и молить о прощении за обман? В конце концов, ничего страшного еще не произошло.

Она не успела это обдумать. Лишь дернулась из-за резкого удара сердца о ребра, а после обнаружила себя в холодной спальне Владыки Леса. Ее окутывала вязкая чернота, рассеянная кругом желтого света: на высоком столике у левой стенки горела свеча, озарявшая кресло с массивными деревянными ножками и подлокотниками. Еще утром обивка казалась желто-зеленой, сейчас же она приобрела медовый оттенок, переходящей в белизну волос и одежды Трандуила.

Он сидел расслабленно, водя костяшками по подбородку и смотрел в никуда. Хмурые брови бросали на лицо отпечаток гнева, делая его пугающим, из-за чего Эвите расхотелось признаваться. Она знала, на что способен Маршал. Но чего ждать от эльфа?

Ответа не было. Как и реакции на появление гостьи: синда не двигался, а его помощник ушел во мрак, к размытым очертаниям кровати. Он стащил покрывало и начал складывать его, а женщина застыла у двери, не зная, что делать. Она вдруг ощутила себя маленькой и хрупкой. Ощутила желание просить защиты у Владыки: его большое тело вселяло уверенность, но станет ли он помогать? Не бросит ли в темницу на растерзание покровителя?

От этих мыслей сердце напиталось ужасом и будто распухло, давя на грудь. Эвита вздрогнула, и только яркая искра на столике помогла отвлечься – это был маленький круглый поднос из серебра, на котором виднелась склянка, размером и формой похожая розовый бутон. Рядом лежала узкая полоска льняной ткани, свернутая в кольцо, навеявшая образ сгорбленной спины и яростных глаз в расколотом зеркале.

Опасным может быть и Трандуил. Вряд ли Маршал станет ввязываться, если эльфы уличат его подельницу.

Эта мысль встряхнула женщину, как упавший за шиворот снег. Осознав, что уже долго стоит без движения, она направилась к столику, пугаясь громкости собственных шагов. Взяв поднос, она села на колени и опустила его на пол, заполнив комнату шелестом одежды и резким звоном; шум впился в уши, оскорбляя тишину, и Эвита боялась наказания. Но Владыка по-прежнему не двигался, и тогда она решилась коснуться его руки, лежащей на подлокотнике.

Эльф то ли не возражал, то ли не замечал, как аккуратно разматывается повязка на ладони и как сильно дрожат пальцы гостьи. Их сотрясал целый рой мыслей: она готова была открыться, выдать тайны в обмен на защиту, но не решалась. Отчаянно ждала намека, звука… хоть чего-нибудь, кроме мучительного безразличия.

- Ваше величество, - слова выскочили непроизвольно, устав томиться в горле. Но сомненья цепко держали Эвиту. Она нуждалась в поддержке и вскинула голову, ища ее в глубине сияющих глаз Трандуила: надменных, колючих и совсем чужих. – Можно разжечь огонь? Здесь холодно.

- Анорион, - хрипло позвал Владыка, так и не взглянув на источник голоса.

Эльф у кровати перестал шуршать и направился к камину в углу, который женщина не заметила утром.

- Благодарю, - она улыбнулась, чувствуя, как по телу разносится холодок. Он напоминал облегчение – теперь нет нужды изворачиваться, прикидываясь жертвой.

Однако руки еще дрожали и уронили повязку, обнажая темно-бордовый след на ребре ладони. Вдавленный в кожу, он казался старым – травы быстро залечили его, как и синяк Эвиты. Возможно, убивать они могут столь же изощренно? Наверняка и у эльфов припасены гнусные секреты расправы. Не лучше ли перейти на их сторону?

- Достаточно, - велел Трандуил, когда послышался треск огня.