Он догадался, что сказал что-то неверное, и отвернулся, желая разобраться самостоятельно. Но ответ не находился, сколько бы принц ни вглядывался в кривые кусты, будто двигавшиеся из-за шустрых игр света и тени.
В народе Эльдар брак был неотъемлемой частью жизни любого эльфа, как пища или воздух. Многие соединяли свои судьбы, едва переступив через детство, и обиход их всегда шел тихо и безмятежно. Почему же у людей все иначе? Неужели свой короткий век они и впрямь рады тратить на ссоры и разногласия?
— Значит, в Волде только твои родители? — спросил Леголас через несколько минут, желая прекратить тяжелое молчание.
Но звонкий треск костра будто сообщил эльфу, что он ошибся и здесь.
— Их забрала война, — шепнула Агата и опустила подбородок на ладони, — я искала их, когда все закончилось, но…
Вздохнув, синда хотел пожелать им скорейшего возвращения из Чертогов Намо. Однако вовремя вспомнил, что фэар людей в Арде лишь гости, и после смерти уходят из нее навсегда. Впрочем, девушка его словно бы и не услышала: она смотрела на искрящиеся угольки в костре и вспоминала жуткое полымя, уничтожившее ее жизнь.
Будто эхо вдалеке, ей послышались отчаянные крики людей и животных. Вспомнилось, как из-под ног исчезла опора, а в живот уткнулось костлявое плечо спасителя, обтянутое грубой тканью, источающей запах пота и навоза. Это был отец Эвиты — Агата узнала голос подруги, которая умоляла об отдыхе, потому что была уже слишком большой, чтобы ее нести.
Но мужчина не останавливался. Он бежал всю ночь, шатаясь и хрипя от усталости, при этом с силой прижимая к себе двух испуганных девочек. А они вглядывались в проясняющийся горизонт и наблюдали, как трава поглощает столпы дыма - все, что осталось от их дома.
Неожиданно зеленые стебли обратились в круглый изумруд, одолженный у Эвиты сегодня утром, и девушка торопливо прижала руки к груди. Но золотая цепочка была на месте и надежно держала камень, сияющий подобно одинокой звезде в ночном небе. И блеск этот привлек внимание эльфа, нагло ворвавшись в кладовые его памяти, где хранилась не только радость.
— Моя мама тоже умерла, когда я был совсем маленьким, — сказал Леголас, будто извиняясь за то, что Валар подарили ему лучшую судьбу, — отец рассказывал, что я уже мог связно говорить, когда это случилось, но мне не удается ее вспомнить.
Взглянув на принца, Агата увидела застывшие черты лица и сдвинутые брови, что выдавало напряжение. Но уголки его губ были чуть приподняты вверх, как и всегда.
— Возможно, ты помнишь, но не знаешь, что это твоя мама, — предположила она, пока эльф мял в руках маленькую сосновую шишку.
— Иногда, — тихо заговорил он после недолгого молчания, — когда я вижу какой-нибудь жест, взгляд… что угодно, мне кажется, будто я начинаю вспоминать, но… — выбросив шершавый кругляшек, синда плавно обернулся к своей спутнице, — думаю, это всего лишь мое желание.
Он улыбнулся, будто освободившись от ноши, а некогда твердые глаза прояснились. Они напомнили девушке голубой аквамарин — светлый камень с нежным оттенком, при верной огранке будто ловивший в свой плен отблески света, чтобы приумножить его.
— Отец сохранил многие ее драгоценности, — продолжал Леголас, опустив взгляд на сверкавший в складках воротника изумруд, — в детстве я часто перебирал их, рассматривал… Пока однажды не забрал одну вещь, сказав, что потерял ее. Больше отец мне их не показывал.
На это Агата широко улыбнулась, с трудом представляя благоразумного эльфа маленьким ребенком. С такими же забавными косичками и искренними глазами, вертящего в руках звенящие украшения и пытающегося нарисовать образ мамы в своей голове.
— Ты так и не признался?
— Нет, — рассмеялся он, — думаю, Владыка сразу все понял.
Это признание заполнило сердца обоих нежным теплом. Рассказало, что пусть отличия народов и велики, однако какие-то частички их душ все же отзываются на одни и те же мелодии.
Но внезапно повисшее молчание было резко нарушено громким треском. Словно ожидавший этого Леголас молниеносно вскочил с земли и направил в сторону дрожащих кустов лук, которого еще мгновение назад и вовсе не было рядом с ним. Испуганная Агата смогла лишь дернуться и вжалась в пень, отгоняя кровавые образы недавней схватки. Однако она не увидела стремительно несущихся теней; лишь мужской силуэт, не спеша раздвигающий густые заросли, будто плывя по волнам.