— Браво, Паук, ты распутал эту паутину! — хохотнул он. — Правда… маги Ковена и КГМ здорово усложнили мне задачу. Они блокируют большую часть потока, пришлось насыщать йюрюн собственной силой… Впрочем, их потуги не принесли никаких плодов. Я здесь и я победил!

— Были разные мелочи, нестыковки, но в конце концов всем остальным твоим поступкам я нашел логическое объяснение. Например, когда я посетил ныне покойного Даргула, твои люди ошивались рядом. Они просто были охранным постом возле входа в твое убежище. Тогда я этого не знал. Ты инсценировал нашу «случайную» встречу, после чего они атаковали нас и бесславно погибли. Казалось бы, зря. Но тебе и не нужно было нас убивать. Тебе нужен был образец крови Себастины, чтобы составить индивидуальное заклинание и сделать ее беспомощной. Я очень опрометчиво позволил выбросить пулю, изъятую из ее тела. Ты продолжал запугивать город, искусно сталкивал с политической арены тех, кто видел, к чему ведут твои действия, и помогал тем, для кого мир был виден с высоты куриного насеста. Ты сотворил из л’Зорназа второго по могуществу тана в империи, а этот тупой буффон только и делал, что помогал тебе, разжигая огонь массовой истерии, выставляя себя настоящим предателем. Л’Калипса не избежал подозрений и оказался в опале, Морк стремительно терял авторитет, а подданные боялись все сильнее и сильнее. Ты преуспел.

— Ты действительно просчитал каждый мой шаг. Хотел бы я сказать то же самое о себе. Знаешь, эта подставная смерть во время крушения дирижабля… Я чуть с ума не сошел, когда решил, что ты погиб! Но потом начали поступать обрывки информации о том, что ты якобы жив. Я никак не мог отследить тебя, снимаю шляпу, прятаться ты умеешь.

— Увы, я допустил слишком много ошибок и вынужден был бежать из западни, в которую дал себя заманить. Я потерял столько талантливых служащих…

— Ну, у меня тоже не все шло так гладко. Как только Зинкара почувствовал твой запах, из верного пса он превратился в бешеного волка. Жажда отомстить лично тебе затмила все его патриотические порывы, и мне стало крайне сложно им управлять. Все те дела, которые действительно грозили тебе смертью, он устраивал сам без моего ведома, фанатично настроенный на свое собственное кровавое возмездие. А я уже не мог устранить «дефект механизма» на той стадии, слишком сильно мне нужен был этот идиот. Кименрия тоже со временем вышла из-под контроля. Ты не оставляешь никого равнодушным, Бриан, все тебя либо любят, либо ненавидят. С ней мы сошлись на том, что она будет помогать нам при условии, что ты останешься невредим. Она не была твоей половинкой, но испытывала к тебе нечто куда более сильное, чем простую симпатию. Когда она увидела тебя без ног, вся ее решимость мстить Мескии истаяла. Она закатывала мне истерики, угрожала, гнала прочь. Она не дала мне добить тана л’Файенфаса, а потом и вовсе сбежала. Да… как любовница она была великолепна, но как соратник сильно меня подвела. Надеюсь, ты не очень обиделся на меня за то, что я тоже припадал к этому щедрому источнику утешения?

— После того как я узнал о ее предательстве, ничто, касающееся Кименрии, более меня не тревожит. Судьба этой тани решена. Она заплатит за то, что изменила империи, предала слово л’Мориа. Я найду ее и казню. Так что теперь, даже если я узнаю, что она купалась в крови невинно убиенных сирот, это не вызовет во мне никаких новых чувств. Она труп и дышит в долг с того момента, как посмела сотворить такое…

— Забудь, все позади. Ну а впереди у тебя великое будущее! Мы сотрем все, что было до, и ты, мой мальчик, станешь новым первым Императором! Как тот, что основал эту старую, уже почти мертвую империю. И это еще не все! У меня есть, что предложить помимо власти! Ты оценишь…

— Зачем?

— Что зачем?

— Зачем ты это делаешь? Зачем ты прочишь мне императорский венец?

— Если ты уже догадался, кто я, ты должен был понять…

— О, я догадался. Умение искусно прятаться у нас в крови, не так ли? Ты могучий колдун, тебя даже Алфина боялась, я видел ее лицо, когда она пришла в мой дом после твоего визита. Она была в ужасе. Но ты и хитрец к тому же. Все знают репутацию Аррена л’Калипса, он магоборец! Неважно, простой ты аколит или уже маг Ковена, Голос Аррена превратит тебя в обычного смертного. Но кто знал, что он чувствует магию только в активном состоянии! Сам л’Калипса не афишировал эту свою слабость, продолжая внушать страх магическим преступникам Старкрара. Пока маг не творит магию, для Аррена он обычный человек. Поэтому ты был рядом с ним. Поэтому ты прикрывался его авторитетом, а когда я спросил у него, не маг ли ты, он сказал, что нет, ибо ты не использовал свои возможности рядом с ним. Он не мог знать… Ты использовал самый минимум — иллюзию, чтобы скрыть правду, и то, если Аррена не было рядом. А когда он появлялся, ты надевал очки. Идеальное прикрытие. Твое лицо показалось мне знакомым. Ведь я видел другое, так сильно похожее на твое. Сегодня я вновь увидел лицо Крогаса ди’Аншвара как наяву, и все стало на свои места. Когда я спросил тебя, не встречались ли мы раньше, ты не препятствовал моему Голосу, ты открыто и честно сказал, что нет, никогда. И это было правдой. Когда я направлялся к Яро Вольфельду, чтобы поговорить с ним в последний раз, ты облил меня вином, и я не учуял запаха гари, который люпс распространял весь вечер. Твое прикрытие оставалось идеальным, ведь я верил Аррену и своему Голосу, который уверял меня, что ты мне не враг. А теперь сними маску, тот, кто называет себя Рутоном л’Ваншаром!

— Ох… Знаешь, хорошо, что мы не пожали руки. Обидно было бы складывать оружие в полушаге от успеха.

Он бросил маску на пол, откинул капюшон и стер с лица испарину. Его глаза блестели серебром несколько секунд, а потом чары спали, и я впервые встретился взглядом с рубиновыми зрачками сородича моего отца.

— В какой-то момент я даже усомнился, не ты ли мой отец, но быстро вычеркнул эту абсурдную вероятность.

— Естественно. Я отец твоего отца.

— Мой…

— Не стоит этих дурацких слов, которыми здесь обозначают родство. Они несуразны. Я отец твоего отца, а ты сын моего сына. И раз уж у нас есть еще пара минут, а ты уже все понял, я коротко расскажу тебе предысторию. Во лжи ты жил здесь, но между нами с тобой будет лишь правда отныне и вовек.

— Я слушаю.

Мой единственный родственник по линии отца тихо вздохнул, глядя на меня с какой-то странной, непривычной мне лаской.