– Лаура! Я не могу до тебя дозвониться уже…

– Я блокировала все входящие.

– Замечательно.

– В этом нет ничего замечательного, но мне надо было побыть одной.

– Как так получилось, что о беременности и преследовании своей сестры спецслужбами я узнаю из новостей и вирусного видео?

Я молчу.

– Лаура! Я думал, ты устраиваешься на новом месте. Не хотел тебе звонить, чтобы не напрягать… А теперь я узнаю, что ты была на грани выживания. Это, по-твоему, нормально?

– Нет, Дар, это ненормально. Но я уже смутно понимаю, что в нашей семье нормально, а что нет.

– Что? Ты о чем?

Я глубоко вздыхаю.

– У отца был секрет по поводу мамы.

На том конце такая продолжительная пауза, что мне кажется, Даргел уже никогда не заговорит.

– Я узнала об этом вчера, но в общих чертах. Я не представляю, что на самом деле произошло и как это возможно, но я считаю, что ты должен об этом знать. Отец сегодня приедет ко мне в резиденцию Ландерстерга, ближе к обеду. Если хочешь, свяжись с ним и приезжайте вместе.

Странно, но, когда дело касается моей семьи – отца, мамы, Даргела, я словно проваливаюсь в глубокую заморозку. Я говорю так, будто я – это не я, а какая-то механическая кукла с куском льда вместо сердца. По крайней мере, со стороны может показаться именно так, но я знаю, что, если сейчас позволю себе чувствовать, никому хорошо не будет. Именно поэтому я настолько спокойна.

Или стараюсь быть спокойной.

Хочется верить, что у меня это получается.

– Разумеется, я приеду, Лаура, – произносит Даргел, и я мысленно выдыхаю. – Тебе что-нибудь нужно? Что-нибудь привезти?

– Привези себя, – отвечаю я. – Я очень соскучилась.

Не дожидаясь ответа, нажимаю отбой и залезаю с ногами на кровать.

До обеда время есть, а значит, буду искать и выбирать курсы сценарного мастерства.