– Очешуеть, – выдаю я известное, в общем-то, ругательство, и осторожно приближаюсь к нему.

Скажи мне кто-нибудь, что такое возможно, я бы покрутила у виска пальцем, но, видимо, мне суждено удивляться снова и снова – его многогранной драконьей натуре. Теперь многогранная драконья натура совсем не выглядит устрашающей. Волосы растрепаны, рубашка, застегнутая на все пуговицы, кроме одной, сбилась и смята, уголок даже торчит из брюк, открывая полоску кожи. Выбивается из всей этой картины только перчатка, которая под тонкой рубашкой просвечивает плотным покрытием до самого локтя.

Я помню, что под ней скрывается, но почему-то совершенно этого не боюсь.

Странное дело, я рядом с Торном – и я его не боюсь. Видимо, во мне сломалась боялка или что-то еще, но сейчас я осторожно опускаюсь на корточки, чтобы рассмотреть его лицо. Последнее, что мне удается рассмотреть – «выползшую» из-под перчатки чешуйку на коже, до лица я добраться не успеваю.

Потому что Торн резко открывает глаза, а я так же резко оказываюсь на матрасике, прямо под ним. От такого кульбита слегка перехватывает дух, и еще больше его перехватывает от близости ударившего в меня пламени. Такой взгляд я вижу у него впервые, чистый неразбавленный огонь, впрыснутый через него в мои вены, заставляющий мою кровь кипеть. Его выдох больше похож на рычание, а поцелуй – на укус, и я кусаюсь в ответ. С такой силой, что обжигает сначала пламенем, потом привкусом крови, и только после – осознанием того, что мы творим.

Мой халат задрался до неприличия, белья на мне нет, а между моих ног – его колено. Не считая того, что в мое бедро упирается совершенно прямое доказательство его половой принадлежности и кое-чего еще. Спасибо хоть, что под брюками.

– Ыррр, – выдыхаю я, пытаясь его оттолкнуть.

Звериный зрачок стягивается в человеческий как раз в тот момент, когда сбоку и сверху доносится:

– Торн, я пришла сказать, что тебя не могут найти. – Солливер демонстрирует каплю гарнитуры на ладони. – Но ты, судя по всему, занят.

Она швыряет гарнитуру на пол и выходит, дверь захлопывается.

А я чувствую себя как в анекдоте «Возвращается жена из командировки…»

И даже не на месте жены.

Впрочем, Солливер ему тоже не жена. Пока.

М-да.

Кажется, я порвала все шаблоны.

Все шаблоны хорошей девочки. Все шаблоны примерной дочери. Да в принципе все, если отставить хороших девочек и дочерей подальше, потому что ни первым, ни вторым я не являюсь, а именно все собственные.

– Сползите с меня, ферн Ландерстерг, – говорю я ледяным тоном.

Как раз в тот момент, когда он собирается подниматься. Точнее, и поднимается, протягивает мне руку, но я ее не принимаю. Мне вообще хочется провалиться – той части маленькой Лауры, которая ко всему этому не готова, но взрослая Лаура запахивает халат и поднимается сама.

После чего обходит его и направляется к кровати, на которой два наблюдателя снова во все глаза смотрят на нас. Меньше всего мне сейчас хочется услышать «Это больше не повторится», – сказанное тон в тон тому, что случилось в кабинете. Хотя, по-хорошему, это стоит сказать мне. Я даже открываю рот, чтобы это сделать, но потом закрываю, потому что чувствую, что это не мое.

Все, хватит бултыхаться в прошлом.