Бабушка подбадривает меня: "Внучек, быстрее собирай, а то скоро солнце сядет". Мама молча, с натугой вылопачивает картофель, а мы с бабушкой его собираем, сразу же сортируем на мелкий и крупный, засыпаем в разные мешки.
И вдруг все остановились, посмотрели в одну сторону и замерли в ожидании. С угла огорода шел солдат. В пилотке, за плечами вещмешок, в сапогах. Шел размашистым быстрым шагом. Первой очнулась мать. Она не то, что очнулась, она как бы избавилась от оцепенения и с криком: "Ми-ша! Это ты!", – побежала, спотыкаясь, к нему. Я плохо помню, как они встретились. На всю жизнь запомнил другое. Вдруг этот совсем незнакомый мне дядя, которого только что обнимала моя мать, ласково отстранил её и, протянув руки вперед, сказал: "Сынок, я твой папа, иди ко мне". И я, пятилетний мальчонка, неведомо почему потянулся к этому человеку. Он взял меня под руки, поднял, внимательно посмотрел на меня, крепко поцеловал и сказал: "Теперь, сын, мы вместе, я живой, и нам ничего не страшно.
Много лет прошло с той поры. Отец с матерью все сделали, чтобы я получил образование. Было время, когда у меня была возможность серьезно им помогать. Наступили и другие времена. Не все видится так, за что воевал отец, страдала моя мать, да и моя жизнь оказалась не совсем удачной. С прежней высокой должностью пришлось расстаться. Новой власти служить не хочу. Не верю я ей. И люди, которые ей служат, кажутся мне ущербными. Вроде бы вчера они были другими. Сегодня я их не узнаю. Жестокость, безразличие, алчность – вот их обобщенный образ. Вчерашний мелкий клерк, ломавший шапку перед инструктором райкома, сегодня в ранге, если не бога, то, по меньшей мере, боженёнка.
Каждый, кому удалось зацепиться за государственную кормушку, важен, самодоволен и никого из прежних знать не хочет.
С грустью смотрю я на этих перевертышей. Нисколько им не завидую, не обижаюсь на них. Мне просто за них обидно. За их отца и мать. За отсутствие памяти.
Мне сегодня жить очень сложно. Кое-кто из моих однокашников не выдержал. Я выдержу. У меня жена, дети, у меня сын. Перед моими глазами до сих пор мой отец, только что вернувшийся с войны. Его первые для меня слова: «Сын, мы живы, мы вместе, мы выживем». Да, отец, хотя тебя уже нет, но мы с сыном есть, и, вопреки всему и всем, выживем. Обязательно выживем».
Так и получилось, как написал папа. Мы выжили в 90-е и все устроилось. Что это стоило папе – одному богу известно…
Слева направо: А.С. Плотников (заместитель главы администрации Волгоградской области), А.М. Анипкин (директор Областного Фонда жилья и ипотеки), Н.К. Максюта (глава администрации Волгоградской области). Волгоград, 2006 год.
Когда я работал над этой книгой, попросил маму написать, как они с папой познакомились. Какие-то слова о нем. Небольшой текст. Вот что мама написала:
«Со своим будущим мужем мы познакомились осенью 1961 года. Я работала тогда в обкоме комсомола и меня послали в Добринский район готовить комсомольскую отчетно-выборную конференцию. Саша к этому времени уже имел за плечами опыт работы вторым секретарем райкома комсомола, заведующим отделом культуры и оставался внештатным секретарем райкома ВЛКСМ. Вместе с ним мы проводили собрания в двух хозяйствах и у меня была возможность увидеть его в деле, оценить его уже тогда большие организаторские способности. Помню, как в одном колхозе он при мне помогал комсомольскому секретарю, с ходу диктуя не только тезисы отчетного доклада, но и конкретные примеры из жизни комсомольской организации этого колхоза.
Кроме того, он понравился мне и как человек. Была в нем какая-то притягательная необычность. Чем-то он не был похож на наших городских ребят. Был он тогда немногословен, застенчив. Последнее, может быть, объяснялось робостью перед городской девчонкой. Во всем облике чувствовалось благородство, искренность, тонкость души. В сочетании с отзывчивостью, стремлением помочь людям, разобраться в сложной ситуации это произвело на меня довольно сильное впечатление.
Была я в районе больше двух недель. И каждый день мне открывалось в Саше что-то новое. Я была приятно удивлена и поражена, как любит он и знает наизусть моих любимых писателей. Боготворил Леонова за его "Русский лес". Сам он мне представлялся детищем русского заповедного леса. На всю жизнь он сберег в себе самое трогательное, заботливое отношение к природе.
С первых дней знакомства я почувствовала, что во мне его что-то притягивает. Сохранились и мои письма к нему, и его ко мне из того времени. В них он в той или иной степени откровенности говорит о своих чувствах ко мне: "Такая кратковременная, случайная встреча, а такой глубокий след оставляет. Иногда подумаешь: "А может ты для того и жил, чтобы встретить ее?" (1 декабря 1961).
Встречи наши были очень редкими. Нам обоим запомнилась встреча весной 1963 года. Я ехала в командировку в Москву, а он неделей позже уезжал в Воронеж на сессию. Договорились встретиться в Поворино. Он добирался до него с большими трудностями, по распутице, на тракторе. А я возвращалась из Москвы с приключениями. Своих вещей у меня был всего небольшой чемоданчик и папка с деловыми бумагами. Когда провожала наших ребят со Всесоюзного слета ученических производственных бригад, увидела бывшую однокурсницу, которая до отхода поезда не смогла найти камеру хранения со своими вещами. Я уезжала через два дня и договорились, что ее кавалер принесет мне ее чемодан (а оказалось, что не только) к отходу моего поезда. Потом вдруг выяснилось, что уехавшие наши ребята забыли в гостинице свои "авоськи" с резиновыми сапогами и прочим скарбом. Таким образом, мне предстояло ехать в Поворино, имея при себе кладь из восьми наименований. А поезд стоял всего одну минуту. Хорошо, что Саша успел меня встретить и дотащил весь багаж до камеры хранения. В гостинице у нас были места в многоместных номерах для мужчин и женщин. Поговорить наедине можно было только в узком коридоре, в котором даже нельзя было прислониться к пачкающимся побелкой стенам. На улице было холодно. Оставался кинотеатр, куда мы и пошли на дневной сеанс. Рано утром Саша проводил меня в Волгоград, а сам поехал в Воронеж.
Примерно такими же были и другие, почти мимолетные встречи, обычно, в командировках. Правда, однажды мы были на свадьбе у моей двоюродной сестры в Палласовке. Саша тогда работал уже в обкоме комсомола, и это был один из закрепленных за ним районов.
Родственники мои были очень рады и мне, и моему другу. Дедушка мой, который опекал меня всегда и в детстве, и в отрочестве, приглядевшись к Саше, сказал немногословно: "Держись этого человека. Он хороший". Он будто бы благословил меня на наш пока еще не оговоренный нами союз.
В общей сложности мы дружили два года. Зарегистрировались 16 сентября 1963 года, а свадьба была только 6 октября. Так как молодые были и постоянно в командировках. Я готовила и проводила областной слет старшеклассников. На свадьбе были и родственники, и все друзья-комсомольцы, и два работника из ЦК комсомола.
Потом было более полувека совместной жизни, Саша сказал в своей книге: "Я часто думаю, что впоследствии выдержал во многих жизненных передрягах именно благодаря своей семье… Потому что у меня всегда был дом, куда я возвращался усталый, задерганный, и где всегда было тепло, хорошо и спокойно".
К этому мне остается добавить только одно: я благодарна судьбе, что через мою жизнь прошел такой человек, с которым было и надежно, и светло».
Папа и мама. Урюпинск, начало 1980-х годов.