Но баронесса уже закусила удила:
— Паспорт выдан недавно. На нем есть подпись Иоахима-Эйтеля, но нет карточки...
— Почему же? — нахмурившись, спросил Кемпнер.
— Иоахим-Эйтель умер двадцать пять лет назад — вот почему!
Баронесса имела право злорадствовать: штурмбанфюрер и граф теперь-то поняли, что она не разыгрывала дамские страхи.
— Где же он? — сурово спросил Кемпнер.
— Похоронен на...
— Черт, — перебил он резко, — я спрашиваю: где паспорт?
— Что с вами, господин Кемпнер? Вы неучтивы! — с деланной улыбкой заметила баронесса. — Паспорт здесь. Можете посмотреть.
Она пошла в кабинет и тотчас вернулась. Кемпнер буквально вырвал паспорт у нее из рук, быстро полистал его и сунул в нагрудный карман своего мундира.
— Извините, баронесса, у меня действительно очень болит голова. — Кемпнер встал. — Я, с вашего разрешения, уйду. А паспорт пока будет у меня. Я вам его верну, только не говорите ничего вашему мужу.
— Разумеется! — нервно усмехнулась баронесса. — Зачем же я буду наговаривать на себя.
Кемпнер повернулся к графу:
— Я рассчитываю на вашу скромность. Если хотите жить спокойно, забудьте навсегда все, что слышали здесь.
Штурмбанфюрер ушел. А через минуту откланялся и Гай.
Телефон дребезжал так настойчиво, что фон Зиттарт вынужден был, наконец, протянуть руку.
— Вы могли бы подождать утра? — недовольно буркнул он, думая, что, как обычно, его тревожит личный секретарь. — Что? Кто? Да, понимаю... Да, да... Иду.
Осторожно, чтобы не разбудить супругу, государственный советник выбрался из постели, кое-как оделся, сунул в карман пистолет, перекрестился и вышел, погасив свет. Было около часа ночи.
У подъезда к нему подошел граф ван Гойен, которого он знал со слов Эриха.
— Чрезвычайное происшествие, господин фон Зиттарт. Супруга барона по недомыслию выдала вашу группу Кемпнеру. Надо что-то решать до утра, иначе конец. Немедленно повидайтесь с бароном. Но дома его нет.