— Видишь ли, мой дорогой Рудольф, я солдат, смерти не боюсь и готов умереть на эшафоте, у стенки и даже под пытка­ми, — говорил барон. — Но с одним ус­ловием: моя жертва должна быть равна тому вреду, который я нанесу этой ефрей­торской мрази.

Фон Зиттарт подлил вина в свой бокал. Барон не хотел пить.

— Что ты имеешь в виду, Эрих?

— Сведения, которые мы даем этим лю­дям, должны быть самого большого зна­чения.

— Ну, дорогой мой, того, что мы уже дали, вполне достаточно, чтобы нас обоих сначала поставить к стенке, а потом, уже мертвых, повесить на суку перед окнами фюрера.

— Не шути, Рудольф. Мы можем делать больше.

— Но чем ты недоволен и что предла­гаешь?

— Честно назвать себя этому графу и организовать непрерывную передачу све­дений. Я, например, могу обеспечить дан­ные о наших вооружениях на текущий и на следующий год. Есть также копия четырех­летнего плана Геринга по вооружениям. Передам паспортную книжку без карточ­ки — она ему может пригодиться.

— Ну и прекрасно, Эрих. Я готов давать все, что будет проходить через мои руки. А ведь это не так уж мало, ты великолеп­но знаешь...

Они помолчали. Потом барон сказал:

— Хочу тебя предупредить: моя супруга очень недовольна вот этими нашими раз­говорами в уединении. Подозреваю, что она уже обратила внимание и на мои по­ездки в Штеттин. А тут еще сократились доходы от имения. Изольда меня уважала и немного любила. Боюсь, теперь произой­дет поворот к худшему: при ее легкомыс­лии деньги значат очень много. Уже на­стаивает, чтобы я вступил в эту гитлеров­скую партию, и какой-то влиятельный мер­завец по фамилии Кемпнер уже успел ей обещать, что в случае перехода в СС я не­медленно получу звание бригаденфюрера, большой оклад и назначение наблюдаю­щим директором на военный завод в Эс­сене! Можешь себе представить?

Друзья поднялись, чтобы идти в гости­ную, где за маленьким столиком пили ко­фе баронесса и ее личный финансовый со­ветник, граф ван Гойен.

Но прежде чем они туда войдут, надо с ними познакомиться поближе. Рассказы­вать о бароне Эрихе фон Остенфельзене и Рудольфе фон Зиттарте удобнее и правиль­нее не в отдельности, а об обоих вместе, ибо они друзья с младенческих лет. Мож­но сказать и так: узнав жизнь одного, вы узнаете и жизнь другого.

Оба происходили из некогда богатых по­мещичьих семей. Земли их родителей ле­жали вблизи Штеттина и располагались по соседству, стык в стык.

Эрих пошел по военной части, и этим все сказано.

Рудольф, молчаливый и склонный к раз­мышлениям, любил читать и хотел изучать историю, но родители выбрали для него дипломатическое поприще. Карьера его не являла собою ничего выдающегося — все было, как и у сотен других молодых лю­дей, пожелавших стать дипломатами. Отме­тим только, что к началу империалистиче­ской войны Рудольф имел свои твердые взгляды на политическую линию Герма­нии: мир с Россией во что бы то ни стало, ибо только это могло обеспечить немецкой армии прочный тыл, и война на Западе, где Германия, с опозданием пришедшая к де­лежу колоний, должна отнять свою справед­ливую долю у Франции и Англии.

Войну 1914 года друзья встретили по-разному: осторожный Рудольф — с опас­кой, полный энтузиазма Эрих — с востор­гом. Один не верил в возможность победо­носной войны на два фронта, другой был убежден, что «Германия все может».

Когда в конце концов война заверши­лась поражением Германии, фон Зиттарта это не удивило, фон Остенфельзена обра­зумило.

Фон Зиттарт предсказывал такой конец еще после проигрыша на Марне в 1914 году. Появления народных масс в качестве действующей политической силы он не предвидел, но в таком неожиданном пово­роте дел не усматривал ничего необычно­го: в душе он был больше историком, чем дипломатом, и, кроме того, «учеником ве­ликого Бисмарка».

Два года друзья коротали время в сво­их имениях и, встречаясь ежедневно, обду­мывали происшедшее. Затем оба верну­лись на свои посты, куда их звал долг ис­тинных патриотов: Германия становилась на опасный путь, и отсиживаться у камина им не позволяла совесть. Затем пришел Гитлер и предложил Германии повторить все ошибки прошлого, но в более опасной, более зловещей форме. Над страной на­висла новая катастрофа. Статс-секретарь и полковник генерального штаба заключили друг с другом тайный союз и договорились о непримиримой борьбе с Гитлером. Оба, каждый у себя на службе, начали поти­хоньку, с соблюдением предельной осто­рожности, искать единомышленников. Од­новременно они искали возможность вой­ти в контакт с организованными противника­ми гитлеризма. Вредить гитлеровскому ре­жиму всеми доступными средствами — та­кова была их главная задача. Имея в ру­ках важнейшие государственные секреты, они искали способы сделать их достоянием противников фашизма. Ялмар Рой, набор­щик типографии министерства иностранных дел, 27-летний коммунист, помог им в этом. Правда, он так никогда и не узнал, что ба­рон фон Остенфельзен, кроме того, вос­пользовался и его именем, но если бы и узнал — не обиделся бы...