Ехали около часа. Когда машина остановилась и дверь открыли, в кабину хлынули звуки — птицы, сосны, ветер. До этого все было герметично, и я ехал как в вакууме плыл. Зато имелось время для суждения о бренности бытия.

С той же нежностью меня выгрузили, и Бойцова снисходительно отпустила конвой.

— Дальше мы сами займемся арестованным!

Двое небольшого росточка мужичка в робе без знаков различия смотрели без интереса. У меня волосы наэлектризовались, когда я увидел глаза без белков. До этого столь искусно выполненных боевых дронов мне видеть не приходилось. Не мой уровень.

То, что я удостоился такой чести, ни о чем хорошем не свидетельствовало. Вероятность слинять по — тихому на Персиковую улицу в коттеджный поселок «Елки» стремительно улетела в отрицательную величину.

Один из ЧП (человекоподобных) наклонился и по — машинному аккуратными движениями навесил мне на ногу килограммовый браслет.

— Если удалитесь от разрешенного места или захотите снять сами — заряд сдетонирует и вам оторвет ногу! — пояснила Бойцова с таким аппетитом, словно сообщала, что мне сейчас подадут шашлык.

— В таком случае нельзя ли перевесить браслет на другую, уже раненую, ногу? Она все равно ни черта не гнется! — попросил я. — А то мне оторвёт здоровую ногу, и я останусь лишь с больной!

— На это и расчет, гражданин Бекк! — мило улыбнулась Бойцова, и мне показалось, длинный раздвоенный на конце язык мазнул по ярко накрашенным алым губам.

Дроны с безмятежными лицами отвели меня в дощатый домик. На вопрос, где мне дозволено гулять, один указал на тропинку вокруг дома. Похоже, на дрон не удосужились поставить голосовой декодер.

Другие домики стояли среди сосен не ближе 50 метров. Где — то за соснами шумела Волга.

Господи, как же давно я не был дома.

Еду мне в этот день не дали. Как и питье. И на следующий тоже.

Справлял нужду под окнами. Гулял по тропинке. Издалека наблюдал других обитателей зоны отдыха. Они шли на обед. Попытки привлечь их внимание истошными криками ни к чему не привели. Я был невидим и не слышим. Меня вообще тут не было.

На второй день ближе к обеду заявилась Аня Бойцова.

— Ничего не хотите мне сообщить? — поинтересовалась она.

— Жрать хочу! — мрачно сказал я.

Она сделала знак рукой. Два неразлучных ЧП в праздничных робах сервировали нехитрый столик — супчик в железной миске, гуляш с сечкой и естественно компот.

— Идите, ешьте! Не стесняйтесь, Адольф Александрович! — сделала девушка широкий жест.

Я не двинулся с места — столик стоял за тропинкой.