Книги

Памяти Пушкина

22
18
20
22
24
26
28
30

200 Майков Л.П. Батюшков, его жизнь и сочинения. СПб., 1837.

201 См. его «Кольну», переложение в стихи из перевода Кострова. Соч. II., I, 22–26 и упоминание (II, 168; 1834 г.) о том, что поэта

То Рим зовет, то гордый Альбион,

То скалы старца Оссиана.

О внимании у нас к Оссиану см. в ст. Гаевского. Совр., 1863, стр. 144, 165.

202 Ост. арх., I, 60. Впоследствии Вяземский перевел этот роман и издал в 1831 г. с посвящением Пушкину. О Сбогаре см. Ост. арх., 1, 133 («Тут есть характер разительный, а последние две или три главы – ужаснейшей и величайшей красоты. Я, который не охотник до романов, проглотил его разом»), 137, 142, 244 («что ни говорите, очаровательный роман»). У Пушкина (III, 286), в числе модных романтических героев, назван и «таинственный Сбогар».

203 Ост. арх., I, 95, 240 («здесь (в Варшаве) удивительно как самоубийства часты»), 263.

204 Ibid., 300–301: «Мы утратили слабости отцов наших, но с ними и многие наслаждения… Их счастье увивалось розами, наше – терниями. И в заблуждениях своих следуем мы всегда правилам; они жили для себя, мы – для других. Они говорили: «День мой – век мой»; мы говорим: «Век – день мой»… Таково направление умов. Прежний крик был: наслаждений! Нынешний: польза!.. Конечно, не все действуют для общей пользы, но, по крайней мере, все прикрывается вывескою пользы… Мы – поколение Катонов, как ни говори; а отцы наши были сибариты».

205 Ibid., 43; ср. 155: «Я сам некогда призывал самого себя, понадеясь, что пока со страхом и омерзением смотрю на душевное свое запустение, надежда еще не совсем потеряна. Mais je désespère à force d’avoir espéré toujours. С поэтом это еще легче случиться может».

206 Ост. арх., I, 193.

207 Ib., 288.

208 Ib., 294; ср. 316: «Это письмо с начала до конца мрачно и похоже на жизнь нашу, потому что исполнено смерти».

209 Ib., 227.

210 I, 193.

211 Соч. II, I, 110. Анненков. А.С. Пушкин. Материалы для его биографии и оценки его произведений, издание 2-е. СПб., 32, говорит: «В стихотворении 1816 года «Друзьям» есть уже первые черты той тихой в светлой грусти, которая составляла впоследствии отличительную черту его элегий»; стр. 34: «В основании его элегической задумчивости нет никакого действительного события, еще менее настоящей страсти; но эти неясные и неопределенные жалобы, опережающие жизнь, истинны сами по себе».

212 Соч. II., I, 201–202: «Послание к князю А.М. Горчакову».

213 Ср. подобные же выражения. Соч. II., I, 213:

Где мир, одной мечте послушный?

Мне настоящий опустел!

На все взираю равнодушно;