Будучи в Каире, я получил письмо от мадам Дузе, просившей помочь в случае гастролей по России. Я сразу же ответил, что собирался написать нескольким наиболее образованным российским дамам из общества, — дамам, с чьим мнением считались, и которые, конечно, поняли бы и помогли бы ей, хотя я был уверен, что настолько великая актриса, как она, не нуждалась в чьей-либо помощи, при условии, что ее здоровье было в порядке и она могла бы вынести суровый русский климат.
Русские гастроли
Когда я снова оказался в Венеции в 1890 году, я еще раз увиделся с Дузе. Она была очень опечалена смертью госпожи Актон, осознав, что потеряла друга, подобного которому она вряд ли бы могла найти в течение всей своей жизни.
Мы поговорили о ее делах и я понял, что они не вселяли надежды, а скоро убедился, что она вовсе неспособна ими управлять. Организовывать, смотреть вперед и заниматься счетами не было ее сильной стороной, и, хотя ее актерство всегда было сдержанным, к сожалению, что касается ежедневных дел и мнений всё было наоборот — слишком преувеличенным под влиянием мимолетного впечатления. Иногда она питала излишнее доверие к директору ее труппы, а иногда категорично не доверяла… Состояние, в котором она пребывала, неся полную ответственностью за труппу, было беспокойным, тревожным. Это отражалось на ее психическом состоянии и на ее здоровье самым плачевным образом, унося радость жизни (также профессиональной). Ничто так не угнетало, как видеть мучения души этой великой актрисы, которая вынуждена была заниматься счетами, прикидывать, достаточно ли средств для оплаты членам ее труппы и счетов за отели, реквизит и т. п.
«Существует ли, — спрашивал я ее, — более трагический спектакль, чем тот, который играют актеры и актрисы, управляющие своими собственными труппами, в надежде получить доход, но способные только, работая как рабы, оплачивать долги, всегда повторяющиеся и преследующие их до последних дней? Ради бога, не будьте одним из подобных владельцев театра. Подумайте о завтрашнем дне и начинайте экономить. Всё станет более трагично — из-за Вашего слабого здоровья и страданий, которые вызывает эта работа. Это не вопрос воспитания человечества с помощью пьес. Важно обрести свободу и, следовательно, выбрать те пьесы, которые принесут Вам наибольший доход. С Вашим здоровьем Вам удается работать вообще только за счет Вашего организма. Поскольку Вы не можете играть в среднем более трех раз в неделю, Ваше существование в качестве актрисы в труппе, Вами руководимой, в Италии невозможно. Даже если признать, что Вы вызываете большой энтузиазм у публики, количество еженедельных выступлений, в которых Вы играете, будет недостаточным для покрытия дефицита, возникающего в те дни, когда труппа играет без Вас».
«Ваше спасение, — продолжал я, — должно прийти из турне по зарубежным странам. Если Вы совершите только два турне в год — скажем, на период около месяца каждый — тогда у Вас будет шесть-восемь месяцев, чтобы отдохнуть после них. Публика будет привлечена: образованные люди будут приходить и слушать Вас, если и не по какой-либо другой причине, то ради языка. Что Вам нужно, так это хорошие антрепренеры и секретари, которые понимают свое дело и будут честно относиться к Вам при ведении финансовой стороны вопроса».
Я также попытался дать мадам Дузе понять необходимость четко вести счета и думать о будущем, поскольку, если она не может этого делать, лучше и не пытаться быть импресарио для самой себя, а принадлежать к труппе, управляемой кем-то другим, так как она это делала в начале своей карьеры.
«Постарайтесь хотя бы вести учет и записывать свои расходы, — сказал я. — Сейчас Вы должны подумать о зарабатывании денег ради резерва. Если Вы заболеете, что Вы будете делать со своей труппой?»
«Да, да, Вы правы», — ответила она, улыбаясь.
По характеру этой улыбки я увидел, что если ее оставить одну без постоянного присмотра со стороны какого-то преданного друга, она всегда будет без гроша.
По этой причине я посоветовал ей начать свои гастроли с визита в Россию, убежденный, что наиболее культурная часть российского общества поймет ее и что взаимная выгода будет огромной. Она обещала мне, что поедет туда весной 1891 года.
В ноябре 1890 года я снова отправился в Египет, и до марта 1891 года у
«Пятница, 21 марта 1891 года.
Мсье Волков,
Благодарю Вас за все!
Вчера я приехала и нашла квартиру полностью готовой для меня. Тем не менее, я обещала быть разумной и практичной, и в тот же вечер я поменяла ее на другую, более простую и менее дорогую.
Я договорилась, что с меня и с моей горничной будут брать 14 рублей в день. Разве я не хороша? Вы мне советовали 15 рублей!
И за эту сумму у меня есть две прекрасные комнаты, и они такие теплые! Такие теплые! Нужно быть итальянцем, чтобы осознать великую радость от комнаты, где не дрожишь постоянно.
Что дальше? — Ничего нового.
Я начну работать в воскресенье или в понедельник. Сегодня я всё еще чувствую себя очень уставшей от поездки, но я здорова, и мой ум ясен; единственное, — я нахожу мир слишком большим, и жизнь слишком бесполезной.