– Когда мы впервые увидели Джо, – он постукал пальцем по черно-белой фотографии похожего на оскалившегося волчонка мальчишки, – он представлялся самым обычным ребенком, страдающим от ночных кошмаров. Но, естественно, мой диагноз оказался ошибочным. Катастрофически ошибочным. Когда он поступил вторично, то уже проявлял открытую агрессию и неспособность к вербальному общению. Я пребывал в полном замешательстве. Понятия не имел, в чем ошибся. Ты, должно быть, обратил внимание: он перешел от оскорблений к откровенному запугиванию людей, так что с ним боялись оставаться в одном помещении. Могу сказать одно: когда я вышел на пенсию с должности главного врача, то был не ближе к выработке какого-либо объяснения, чем в самом начале. Но выход на пенсию не дал мне ничего большего, чем время проверять и перепроверять старые записи по его случаю, и чем больше я их изучал, тем больше все понемногу начинало становиться на свои места.

Перевернув несколько страниц, он ткнул в историю пальцем.

– Первое озарение пришло, когда я выяснил, почему его бредовые иллюзии постоянно меняются. А меняются они всякий раз, когда кто-то называет его новым ругательным словом. Взять хотя бы тот случай, когда его только что повторно госпитализировали. Тогда он даже не разговаривал. Но стоило кому-то из медсестер назвать его «дрянным мальчишкой», как он тут же принялся измываться над людьми. Ты можешь подумать, что все это яйца выеденного не стоит, но я пообщался с врачами, которым пришлось заниматься всеми, кому удалось вырваться от него живым, и знаешь, что они мне сообщили? Что все из этих выживших, включая и Роуз, утверждали одно и то же: он обзывал их словами, которыми их всех дразнили в далеком детстве – школьные задиры и прочие жестокие дети. Ничего особо конкретного, но он словно отлично знал, какие именно детские оскорбления и дразнилки попадут в самую точку для каждого. Теперь понимаешь? Кто-то называет его «дрянным мальчишкой», и он сразу начинает бросаться издевательскими словами, пока быстро не выясняет, какой из всех дрянных мальчишек на свете больше всего подходит именно тому конкретному человеку, и далее уже со всеми действует именно в этом направлении.

Перевернуто еще несколько страниц.

– А теперь взгляни вот на это. Несколько лет изводя людей таким образом, в конце концов он нарывается на агрессивного пациента, на которого его фокусы не действуют. Но что этот пациент делает? Избивает его до полусмерти и обзывает «долбаным чудовищем». И не успеваем мы оглянуться, как Джо и начинает вести себя как чудовище, которое преследовало одного из наших санитаров в его снах, и наверняка как те самые чудовища, которые до усрачки пугали его соседей по палате. Вот потому-то и остановилось сердце у того первого мальчишки, вот почему Джо и сумел запугать одного из своих соседей настолько, что тот ухитрился выломать железную решетку из окна! Поскольку раз уж он чудовище, то должен быть наихудшим чудовищем из всех, что только способны вообразить себе его жертвы. Вместо того, чтобы вызывать у них обиду и раздражение – такие же чувства, какие они испытывали в наихудшие моменты своей жизни, когда им действительно было паршивей некуда, – теперь он нацелен на то, чтобы запугивать их, причем так сильно, как они пугались в самые свои страшные минуты.

Опустив голову, доктор А. секунду изучал меня поверх очков перед тем, как продолжить.

– А теперь смышленый малый вроде тебя наверняка уже сообразил: подобный тип поведения говорит нам о том, что при всех своих прочих психических проблемах, в чем бы они ни заключались, Джо чрезвычайно внушаем. По самому минимуму это подразумевает что-то весьма нехорошее в его воспитании, поскольку дети в его возрасте обычно не столь охотно интериоризируют[31] негативную подпитку, если только это не обусловлено их родителями. И у нас есть сильные свидетельства с моего первого сеанса с ним, поддерживающие версию, что обращались с Джо просто чудовищно. Роуз, тебе не трудно?..

Выдвинув другой ящик, доктор Г. достала оттуда небольшой кассетный магнитофон и две кассеты. Я узнал в них копии тех, что находились у меня. Она поставила одну из них и нажала на «воспроизведение». Из динамика послышался голос доктора А. Я уже прослушивал эту запись, но в контексте только что услышанного слова на пленке приобретали мрачное значение.