— Интересно. Ты не пригласила его на Сарину операцию?
— Пригласила. Но завтра он весь день на конференции. Просил, чтобы мы позвали его в следующий раз.
— Отлично. Обязательно позовем. Ну, как у нас дела?
— Неплохо. Я уже побывала у всех, кроме Дейва Сколари и Тамики.
В палате 717 полузащитник «Нью-Ингланд пэтриотс» Дейв Сколари встретил их безучастным взглядом. Двадцать шесть лет, рост метр девяносто, вес сто двадцать килограммов, и тело будто высеченное из гранита. Он был парализован ниже шеи — последствие лобового столкновения на поле. Операция помогла зафиксировать перелом в шейном отделе позвоночника, но о шансах на выздоровление говорить было рано. И Сколари готов был сдаться.
— Еще открытки! — сказала Джесси, взглянув на стену. — Наверняка опять от каких-нибудь красавиц.
— Я не смотрел. Их сестры повесили.
Джесси быстро, но внимательно его осмотрела. Пожатие руки было уже не таким вялым.
— Дейв, есть улучшение. Я серьезно говорю.
— Да ладно вам, доктор Коупленд. Никаких изменений.
— Дейв, я обожаю играть в игры, но только не в такие. Если я говорю «есть улучшение», значит, оно есть. С этим пора кончать. Чем вы пассивнее, тем меньше пользы приносит лечение. Извините за резкость, но вы должны сами себе помогать.
— Да, конечно. Как скажете. — Сколари отвернулся.
Джесси положила руку ему на плечо.
— Постарайтесь, Дейв. Надежда есть. Все еще наладится. Главное, держитесь.
Выходя из палаты, она сказала Эмили:
— Надо интенсифицировать лечение.
— Ты и вправду считаешь, что есть улучшение?
— Уверена. Ничего из ряда вон выходящего, но определенно что-то происходит. Просто Дейв слишком подавлен и не хочет себе помогать.
Эмили достала карту Сколари и записала указания Джесс. Затем они направились в 710-ю палату, где лежала тринадцатилетняя Тамика Бинг.
Семь дней назад Джесси удалила из мозга Тамики глиобластому. Операция прошла нормально, насколько это возможно при подобном диагнозе. Двигательная функция, за которую врачи больше всего опасались, нарушена не была, но, похоже, у девочки пропала способность говорить. Когда она это поняла, у нее началась депрессия посильнее, чем у Дейва Сколари.