Седьмая хирургия, как и все хирургические отделения, представляла собой опоясанное замкнутым коридором помещение, к которому вели четыре лифта и лестница. В центре располагались пост медсестры и подсобные помещения, а также кухня, комната для совещаний и две смотровые. Около лифтов находилась шестиместная палата интенсивной терапии, а по окружности шли тридцать палат, вмещавшие пятьдесят человек.

Кроме лифтов и главной лестницы здесь была еще и узкая лестница, соединявшая Седьмую хирургию с Восьмой, где находились операционные и палаты реанимации. Для защиты от излучения, а также из-за веса магнита МР-операционная находилась в цокольном этаже. Кабинеты нейрохирургов, в том числе и кабинет Джесси, были расположены вдоль по коридору, который служил также приемной для приходящих пациентов.

Джесси вдруг поняла, что сейчас расплачется, и, пообещав Эмили закончить обход через двадцать минут, помчалась к себе в кабинет. Началось все с истории с АРТИ, а беседа с Сарой Деверо стала последней каплей.

Кабинет ее был крохотной квадратной комнатушкой. Стол, два стула, шкаф с карточками пациентов и медицинскими журналами, от середины стены до потолка — полки с книгами.

Джесси поставила таймер на пятнадцать минут, положила ноги на стол, откинулась назад и закрыла глаза. Обычно ей хватало и пятнадцати минут на то, чтобы проснуться бодрой и полной сил. Но сейчас в голове с бешеной скоростью крутились мысли. Завтра у Сары последняя попытка, последняя надежда на чудо. Моторика, зрение, речь… Предсказать, чем придется пожертвовать, чтобы удалить опухоль, невозможно.

— Джесс?

На пороге кабинета стояла Эмили. Джесси поняла, что проспала. Таймер, который она, по-видимому, выключила, лежал у нее на коленях. Прошло сорок пять минут.

— О-го-го, — сказала она и встала.

— Как ты себя чувствуешь? Обход закончить сможешь?

— Конечно.

— Ой, чуть не забыла! Тебе на пост звонил доктор Марк Нэринг.

— Психиатр?

— Да. Помнишь, какое шоу он устроил на конференции?

— Разве такое забудешь? Бедная женщина.

Нэринг был психофармакологом. Перед аудиторией из двухсот врачей он дал женщине средних лет, страдавшей сильным эмоциональным расстройством, комбинацию из двух каких-то препаратов, после чего больная впала в гипнотический сон и в красках описала, как ее в детстве изнасиловали. Нэринг дал ей еще какой-то препарат и провел постгипнотическое внушение, чтобы пациентка начисто забыла о том, что про себя рассказала. Во время психотерапевтических сеансов он собирался постепенно подводить ее к тому, чтобы она вновь обо всем ему поведала, но уже в сознательном состоянии.

— А ты узнала, что ему нужно?

— Узнала. Он услышал про наши МР-снимки и хотел узнать, можно ли ему как-нибудь зайти посмотреть. Он считает, что его препараты могут нам помочь — они действуют успокаивающе, но при этом пациент легко поддерживает контакт.