Что, и полведра тебе тяжело? Ну ты даёшь… Ладно, будешь плиту топить, дрова подкидывать. Гигиена, пацан, дело общественное!
Глава 4. Кувалда и бинокль
— Подъём, пацан, подъём! Как ты выжил с таким крепким сном? Пока не растолкаешь — как бревно! Я бы не стал будить, потому что спешить некуда, но есть кое-что, и оно требует твоего присутствия. Продирай глаза и выползай на палубу.
— О, смотри-ка, а ты, оказывается, не брюнет! — поприветствовал Ингвар мальчика наверху. — Вот что значит мытая голова! Постричь бы тебя, конечно, но нечем. Нет, не спеши одеваться, постой пока в трусах. Потому что сейчас у нас будет показ мод! Нет, я серьёзно — неведомый благодетель оставил на носу не только ботинки, но и стопку тряпья. Я без тебя не стал разбирать, но на вид вполне пацанячье. А ну, подходи, будем примерять. Почему тут, а не в каюте? Потому что тот, кто это сюда положил, сейчас смотрит на нас из вон тех кустов. Почему из кустов? Потому что больше тут спрятаться негде. Почему смотрит? Потому что ему тоже интересно, попал он в размер или нет. Мне там уже полчаса мерещится этакое осторожное шевеление, но зрение уже не то, что раньше, а очки пали жертвой моего освобождения. Когда тюряга развалилась, их раздавило обломками. Печаль, а новые взять негде. В общем, не тяни. Начни с ботинок, что ли. Ну что? Не давит, не жмёт, не болтается? Ну-ка, прожму носок, где палец? Слушай, ну идеально же! У нашего благодетеля либо глаз-алмаз, либо свои дети. По одному отпечатку так подобрать! О, и носки есть, дивно. Но умения мотать портянки ты не забывай, носки быстро снашиваются, особенно если их стирать негде. Эй, ты там, спасибо за обувь! Ну, пацан, давай, теперь штаны. Что, малы? Даже на твою тощую задницу не лезут? Да, явно не твой размерчик. А вот маечки нормальные, годные маечки. И куртеечка прям как на тебя шита. Всё, заметь, новое, но пыльное, со слежавшимися складками, явно из магазина тиснуто. Где-то твой поклонник удачно размародёрил торговую точку. Эй, ты, там, в кустах! Спасибо тебе! Штанишки бы на пару размеров побольше, недооценил ты его стати, остальное зашибись подошло! Послушай, я сейчас слезу на берег и положу для тебя еды вон на ту причальную тумбу! Ты, если хочешь, выйди и возьми. Мы отойдём и смотреть не будем! Бери смело! Пойдём, пацан, покормлю тебя пока. Каша сегодня со вкусом нитмайи, похоже на повидло из мойвы в сахаре. Если чайком запить, то почти съедобно, хотя я сейчас убил бы за стейк и свирепо отмудохал за макароны по-флотски. Нет, мы не будем подглядывать, пацан. Это не по-пацански, во-первых, и может спугнуть нашего скромного донатера, во-вторых. Может, он, как я, взгляд чувствует? Когда живёшь в руинах подножным кормом, это умение быстро вырабатывается. Мне тоже чертовски любопытно, кто это такой загадочный, и не он ли воет на луну ночами, но что-то мне подсказывает, что мы это и так рано или поздно узнаем. Не будем торопить события.
— Вот, видишь, — сказал Ингвар, когда они снова вышли на палубу, — не побрезговал наш шмоточник вкусом нитмайи, забрал жратву. Будем надеяться, взаимовыгодный обмен продолжится. Тебе ещё штаны нужны, между прочим. А если там, где он это берёт, не только детский отдел, то и я бы не отказался. Пообтрепалось всё. Самим нам искать недосуг, а между прочим, чем дальше тем больше одежда будет становиться проблемой. Это уже не говоря о том, что скоро придёт осень, а за ней и зима, и сегодняшние трудности покажутся нам сущей ерундой. Четыре месяца всего, как всё это случилось, а как будто годы прошли, да? Эх, побыстрее бы отсюда выбраться. Не вижу я шансов у этого мира. Мы когда толпой, то на вершине пищевой цепочки, а поодиночке говна не стоим — ни когтей, ни зубов, ни убежать, ни спрятаться. Агрорадиус разделил людей на одиночек, и теперь они обречены. Из тех немногих, кто выжил, мало кто переживёт эту зиму, пацан. А следующую не переживёт уже никто. Поэтому нам с тобой надо добраться до кросс-локуса и побыстрее свалить отсюда. Тебя я заберу с собой, не бойся. Мультиверсум велик, нет смысла умирать с этим миром. Пристроим тебя куда-нибудь, научим полезному. Может, найдём, как твою афазию вылечить. Есть миры с такой серьёзной медициной, что там разве что покойников не поднимают, да и это не точно. Будешь трындеть не хуже меня. Но главное выбраться. Так что ноги в руки и пошли искать материалы. На наше счастье, ножовку по дереву, молоток и гвозди я нашёл тут, прямо на катере.
— Куда пойдём? — спросил Ингвар, спрыгнув на берег и помогая спуститься мальчишке. — Я предлагаю пошарить вдоль берега. Река, пацан, источник жизни. Люди всегда селились вдоль рек. Во-первых, это лучше всякой дороги — летом на ладье плыви, зимой санный путь по льду накатывай. Во-вторых, источник продуктов — если нам где-то попадётся леска и крючок, я тебе это первым делом продемонстрирую. Достали меня эти концентраты. В-третьих, если долго сидеть на берегу, вода однажды непременно пронесёт мимо что-нибудь действительно ценное. Так что смотри в оба, пацан, у тебя глаза молодые. Плот, знаешь ли, сам себя не построит. Брёвна, доски, шесты, брезент — всё в дело пойдёт. Шалаш никогда не строил? Сдаётся мне — вряд ли. И зря! Когда при помощи твоих рук из говна и палок впервые получается что-то настоящее, это, пацан, многое меняет. И вообще прикольно. У меня отличный шалаш был, в рощице на дальнем пустыре. Вся моя школьная компашка там несколько лет зажигала. Каждый год я его по весне чинил, укреплял и достраивал, под конец это уже тянуло на настоящий маленький домик. Там я прятался, когда бабуля доставала меня особенно сильно, а летом даже ночевал. Там я научился курить, выпил первую бутылку пива и лишился девственности. В общем, полезный навык, пацан. Я тебя научу. Вот, смотри, неплохие брёвнышки. Длинноваты и тонковаты, но вторым слоем пойдут. На нижний хорошо бы что-то помассивнее. Доски на верхний настил мы с палубы катера снимем, я посмотрел — они самые что ни есть подходящие и уже обработаны от влаги. Я же говорил, река — источник жизни! А давай-ка на барже той пошарим? Сама она железная, как утюг, но это не значит, что мы не найдём на ней ничего полезного, верно? Моряки — народ запасливый, это я тебе на своём опыте авторитетно заявляю. На кораблях чего только нет, это же целый мир в миниатюре. Речники, конечно, между нами говоря, второй сорт, не настоящие мореманы, но инстинкты у них правильные, надо всё иметь под рукой, потому что на берег в магазины не набегаешься. В общем, пацан, я полон надежд на сокровища. Старого пирата не переделаешь! Йо-хо-хо и бутылка рома! Кстати, от рома я бы не отказался. Надеюсь, капитан этой груды ржавого железа хранил где-нибудь заначку. Ну что, полезли? На абордаж, черти солёные!
— Незнакомая песня, пацан? А история за ней стоит знатная. Давай руку, я тебя подниму. Да крепче хватайся! Ещё не хватало навернуться с борта. Вот, цепляйся, подтягивайся… Что ты висишь, как сопля на турнике? Подтягивайся, тебе говорят! Ох ты, горе моё, да что там в тебе весу-то? Что там подтягивать? Ладно, секунду, сам залезу и тебя втащу. Ну вот, мы на палубе. Пока я вижу только ржавчину и птичий помёт, но пират в поисках сокровищ должен быть целеустремлён и настойчив. Начнём с трюма, посмотрим, что они везли. Может, оно и нам пригодится? Да, песня. Англицкого языка ты, понятное дело, не знаешь, потому как англичан у вас тут не завелось. Это вам, я скажу, повезло — те ещё спесивые уроды, как по мне. Сколько раз сталкивались с английскими матросами в портовых барах — столько раз и били им морды! Ладно, буду честным, иногда им везло, и они нам навешивали, но это только за счёт численного преимущества! Но язык я знаю, конечно, потому что в нашем мире, так уж вышло, по-англицки говорят почти везде, а по-нашему — почти нигде. Хотя положи ту Англию на мою родину — не найдёшь потом. Завалится в щель между Урюпинском и Конотопом, занесёт её мусором, и только пьяный дальнобойщик, пойдя до ветру в кусты, споткнётся об неё случайно, удивится, скажет: «Что за географическое недоразумение?» — да и навалит сверху кучу, из-под которой разве что кусочек Шотландии будет сиротливо торчать. В общем, по-нашенски это звучит примерно так:
— Это довольно близко к тексту. А история следующая. «Сундук Мертвеца» — это вовсе не ящик с сокровищами дохлого пирата, как я думал в детстве, читая книжки Стивенсона. Это остров из группы Британских Виргинских островов. Маленький и никчёмный, как жопа дохлого пингвина, и прославился он только тем, что, когда на пиратском корабле капитана Эдварда Тича по прозвищу Чёрная Борода вспыхнул мятеж, то его зачинщиков высадили на эту скалу. Их было пятнадцать человек и каждому выдали бутылку рома, но ни капли питьевой воды. Надо сказать, что на этой скале не было ни одного источника, а ром не утоляет, а усиливает жажду, так что Чёрная Борода просто обрёк их на мучительную смерть весьма издевательским образом. У него вообще та ещё была репутация даже для пирата. Впрочем, как бывший пиратский капитан, я его тоже понимаю: бунт на корабле последнее дело, и пресекать его надо так, чтобы другим неповадно было. В пираты, знаешь ли, идут люди, которых сложно переубедить проповедью добра и ненасилия. И не надо на меня так смотреть! Я уже давно завязал с пиратством! Грехи молодости и всё такое.