— Ну, как тебе сказать… С одной стороны, если сильно заморочиться, то можно, наверное, постепенно цепь перепилить. Да хоть об бетон звено перетереть. Долго, муторно, но в конце концов справился бы…

— Но?

— Но зачем? Куда я пойду-то? Сам поди видел — и идти некуда, и прибиться не к кому. А здесь меня кормят. Приходит человек, кладёт жратву на край моей «зоны смерти», палкой задвигает внутрь — и всё. Опять же, рыба. Мне снастей дали, леска длинная, с моста достаёт. Иной раз неплохо клюёт, к слову. Позавчера вот такого леща вытащил!

Мужчина показал руками, какого, и Ингвар уважительно покивал.

— Воду достаю ведром на верёвке. Для питья кипячу, а помыться и так можно. А главное, друг, в этом есть хоть какой-то смысл. Сижу, никого не пускаю, приношу пользу. Даже если не знаю, какую и зачем. Тот, кто мне жратву приносит, ничего не говорит.

— Вообще ничего?

— Ни слова. Я и так и этак спрашивал — отворачивается и уходит. Так что, друг, не знаю я, почему они никого на том берегу видеть не хотят. Но я вас не пустил бы, даже если б мог. Ничего личного, служба.

— И тебя такая жизнь устраивает?

— Кого вообще нынешняя жизнь устраивает, друг. Я хотя бы жив, сыт и при деле. А рыбалку я и до того любил. Каждые выходные с удочкой сидел. Теперь у меня сплошные выходные навсегда.

— А зимой что делать будешь?

— До зимы ещё дожить надо. Придёт осень, буду думать. Но я верю, что те, кто меня сюда посадил, сами об этом позаботятся. Автобус, к примеру, утеплить можно, печечку в него поставить. С рыбалкой, правда, не выйдет, лёд пробурить некому, но ничего, так поскучаю. Я ведь и до всего этого вахтером работал, так что мне не привыкать. Зато на свежем воздухе.

— И что, тебе совсем не хочется отсюда уйти?

— Так некуда же, друг. Везде одно и то же.

— Откуда тебе знать, если ты не ходил?

— У меня обзор хороший. Сначала народ ещё суетился, бегал туда-сюда, чего-то хотел, куда-то стремился — я кишки отмывать не успевал. А теперь тишина. Вы первые недели за три, наверное. Думаю, друг, все уже поняли, что идти некуда и незачем. Сидят поодиночке, жрут, что бог пошлёт, и ждут зимы, чтобы сдохнуть от холода и голода. Так что идите отсюда, ребятки. Покуда я жив, мост вам не пересечь.

— Ну, как знаешь, — покивал Ингвар задумчиво. — Кто б спорил, а я нет. Каждый сам себе злобное Буратино.

— Кто злобное?

— А, неважно. Это я пацану, он в курсе. Сиди тут, коли нравится, а мы других путей поищем.

— Удачи вам. Не держите зла, ничего против вас не имею.

— Понимаю, работа такая.