* * *

Все обо мне на целых три дня забыли, видимо, чтобы как следует дозрел. Вот я принялся дозревать, для чего постарался оставлять себе как можно меньше свободного времени. Занимался физкультурой, по два раза на день прибирался в камере, заставлял себя хихикать над приключениями мистера Пиквика. Перед сном ставил рекорды в освоении марксизма (один раз осилил четыре абзаца).

На четвертый день меня отправили к врачам. Осмотрели всего, послушали, задали какие-то странные вопросы и записали мои странные ответы. Зачем-то измерили рост, взвесили, взяли анализы и отпустили восвояси.

Еще через день за мной пришли и отвели в кабинет для допросов. На сей раз меня не стали заталкивать за решетку, а усадили за стол. Освободили правую руку от браслета, а левую приковали наручником к металлическому кольцу в углу стола.

— Добрый день, Игорь Александрович, — приятно улыбаясь, сказал человек в синем форменном мундире с тремя звездами на погонах. — Позвольте представиться, Виктор Семенович Сотник, следователь Генеральной прокуратуры. — Он и словом не обмолвился о том, что не просто следователь, а старший, да еще и по особо важным делам. Товарищ явно не страдал манией величия. — Назначен вести ваше дело.

— Очень приятно, — улыбнулся я в ответ, внимательно его разглядывая.

Так вот ты какой, важняк Сотник по прозвищу Дровосек. А по виду и не скажешь: недокормленный, сутулый типчик в очках и с бородкой, как у Чехова. Типичный интеллигент-бюджетник, не избалованный деньгами, затюканный, до колик боящийся всех, кто выше ростом. Да и тех, кто ниже. Любитель почитать Акунина с Коэльо под пиво экономкласса и поболтать с такими же гигантами мысли на кухне о судьбах российской демократии. А глаза… такие наивные, широко распахнутые миру органы зрения я в последний раз видел у сына Киры Крикунова, когда мы забирали его вместе со счастливой мамашей из роддома.

— И мне тоже. — Он достал из кармана пачку сигарет, серого «Веста» и присоединил к лежащей на столе простенькой разовой зажигалке. — Не желаете закурить?

— Спасибо, с удовольствием.

— Как вы себя чувствуете, Игорь Александрович?

— Неплохо.

— Следите за своим здоровьем?

— Начал.

— Вот видите, иногда все-таки полезно очутиться здесь. — Он опять улыбнулся. — Трезвость, время для занятий спортом обеспечены.

— Если меня отпустят, — я постарался улыбнуться не менее обворожительно, — обещаю и впредь придерживаться здорового образа жизни.

— Все может быть, — проговорил он. — В жизни, знаете ли, случается разное. Скажите мне, вы ведь в прошлом офицер службы тыла?

— Да, — честно ответил я. Такому милому человеку просто невозможно соврать. Действительно же, офицер тыла, а не Понтий Пилат, пятый прокуратор Иудеи, всадник Золотое Копье, не Шамиль Басаев и не Борис Бритва, великий и ужасный. — Подполковник запаса.

— Участвовали в боевых действиях?

— К счастью, ни разу.

— Тогда позвольте спросить, откуда у вас два шрама от пулевых ранений, один от холодного оружия и еще один — от осколочного?