А я вот попался, и, что самое обидное, в собственной стране, о методах работы органов следствия и контрразведки которой меня никто не счел нужным просветить. Так что до всего приходится доходить собственным умом. А еще спасибо адвокату.

— Ты меня слушаешь, Игорь?

— Слушаю, подследственный сдал подельников и получил всего пятерку общего режима.

— Точно, до сих пор мне из колонии пишет. А вот другой парень повел себя неправильно…

Вот так и живем, один следак орет и пугает, второй, наоборот, как отец родной: угощает табачком и байками о том, как было. Каждый по-своему, один — грубо и громко, второй — душевно и ласково, раскачивают меня психологически в преддверии настоящего допроса, заставляют бояться его и одновременно ожидать.

Мой ласковый собеседник (даже как-то неудобно называть его иначе) и, можно сказать, друг что-то записал в блокнотике и посмотрел на часы.

— До завтра, Игорь, подумай над моими словами.

— Обязательно, Игорь Владимирович. До свидания.

Должен заметить, что эти дружеские беседы нервируют меня ничуть не меньше, чем вопли и угрозы. Я бы сказал, даже больше. Что же делать? Для начала постараться успокоиться и начать шевелить мозгами. Что ж, начнем успокаиваться и для начала слегка пробежимся. Не успел я, уворачиваясь от предметов мебели и сантехники, накрутить пару кругов, как дверь камеры распахнулась.

— Руки за спину!

Приняв эротическую позу, я вытянул руки. На запястьях за спиной защелкнулись наручники. Пока один из охранников возился с браслетами, двое других со всей возможной бдительностью страховали его, заняв позиции по бокам особо опасного преступника, то есть меня.

— На выход!

— Куда идем, начальник? — с блатным подвывом спросил я.

— На волю, — ответил один из них, и вся троица заржала. — Шутка, на волю тебе, Коваленко, лет через двадцать. Адвокат приехал, — слегка подтолкнул меня в спину. — Пошел!