А я обогнул его по дуге и скрылся в комнате. К совету надо было подготовиться… Хотя бы переодеться.

- Что случилось, Алистер? – донесся встревоженный голос ректора СВАМа из-за двери, пока я стаскивал с себя опостылевший халат.

- Это я у тебя должен спрашивать, - откликнулся, избавляясь от остальной грязной одежды и прикидывая, успею ли в душ или придется отложить. – Ты слишком взволнован.

- Потому что Омбра взволнована, твои советники взволнованы, весь Инивур, мать твою, взволнован. Когда ты представишь Катарин, когда объявишь о том, что нашел королеву?

- Как только она будет готова, - пожал плечами, выходя из комнаты. – Думаю, что примерно через суман. Катарин надо освоиться, отдохнуть, прийти в себя. Ей пришлось принять непростое решение, - я плеснул в бокал воды из графина, сделал несколько больших глотков. – Если это займет больше времени, значит, они подождут еще. В любом случае, советников, Омбру и Инивур я возьму на себя. О том, что королева найдена, объявить могу хоть сегодня.

- Ты резок, - покачал Дакар головой.

- И у меня на то есть причины, - снова пожал плечами.

- Не поделишься? – сощурился старый друг, ставя на комнату завесу и сбавляя тон. Он выглядел теперь не таким настороженным и озабоченным, каким выглядел еще вдох назад, и это, без сомнения, не могло не радовать. Вообще удивительно, что он еще вчера не начал обрывать мне зеркало связи и хранил молчание, что, несмотря на некоторые волнения в Инивуре, давал возможность быть рядом с Катарин, по крайней мере, по ночам.

О том, что происходит сейчас, Дакар знал только самый минимум, что удивительно и наверняка непривычно для ректора СВАМа. Я лишь в общих чертах рассказал о том, что произошло в архивах, что Шайнила пока жива и что Катарин с Альяром «работают» над тем, чтобы темная оставалась таковой еще какое-то время.

Я бросил взгляд на оборотомер, вернул бокал на столик, скрестил руки на груди. Вряд ли старого друга порадуют новости. Не с его паранойей.

- Шайнила спит, Дакар, - все же начал я, отворачиваясь к окну. На площади перед стенами дворца сновали и спешили по своим делам теневые, толкались торговцы и зазывалы. Обычная, привычная, понятная жизнь. - И совершенно точно проспит еще год, может, дольше. На самом деле, скорее всего дольше. Катарин, Альяр и ведьма пустоши сейчас меняют ее воспоминания, аккуратно и все же, каждый день они в ее сознании… - я сцепил руки в замок за спиной, подбирая слова и опуская лишние детали. Подробности того, как это происходит, подробности того, что Рин видит каждый раз, проникая в разум темной. - Копаются в каждом грязном, мерзком моменте ее жизни, в каждом отвратительном фрагменте. Создают для нее реальность во сне, которую она сможет и в состоянии будет принять и не слететь с катушек окончательно. Сегодня Катарин сказала, что им осталось немного.

После моих слов в комнате повисла тишина, только оборотомер отсчитывал время на каминной полке. Я продолжал разглядывать площадь и жителей Омбры.

- Она будет спать год? – после нескольких лучей потрясенной тишины колыхнулся воздух за спиной, и голос Дакара стал ближе.

- Да.

- Что ей будет сниться?

- Новая жизнь, другая… - оторвался я все-таки от окна и подхватил со спинки кресла камзол, обходя застывшего напротив друга. - Не такая, как была. Сон поможет принять новые воспоминания и сохранить при этом личность. В этих снах Мираш не будет такой падалью, мать не умрет от горя и зависимости, у Шайнилы не заберут тени.

- А потом?

- Не знаю, - покачал головой. – Рин уверена, что сможет найти способ вернуть то, что забрал у темной ритуал. Уверена, что когда-нибудь Шайнила придет в себя достаточно, чтобы Катарин смогла рассказать ей правду.

- Но ты так не думаешь, - протянул Дакар. И мне его интонации не понравились. Раздражали.

- Нет. И не говори, что считаешь по-другому. Я думаю, что проще для всех было бы убить Шайнилу, - я рванул на себя дверь. - Я не хочу оставлять ее за спиной, зная, что сон может и не подействовать, что в любой момент она снова может превратиться в психованную бабу и начать мстить…