– Да! И самое пикантное, что через канцелярию государыни. Подавал прошение о воспомоществовании, в связи с геройской смертью ее мужа.

– Что вы такое говорите! Вот никогда бы не сказал! Часом раньше барон мне представил графиню, но я и подумать не мог…

– Стах, у вас нет опыта придворной жизни. Он приходит со временем. Огинский хочет занять место покойного Куклита, но у него нет ни чуткости, ни такта Влада. Как так можно – прилюдно, на приеме… Ладно как-нибудь в театре, на прогулке или еще где, тогда ее величество даже не стала бы замечать такое. Но столь скандально… Государыня просто не может не отреагировать на публичную пощечину.

– А его величество?

– Все мы, мужчины, по сути своей обязаны помогать слабым женщинам. Думаю, прошение государь удовлетворит, но долго связь не продлится. Да графине многого и не надо. Ей будет достаточно мимолетного знака внимания короля, чтобы быть принятой в свете.

– А потом?

– Конечно, после его величества многие высокие чины захотят покровительствовать графине. Опять же, она молода, симпатична, не рассчитывает на брак. Думаю, ее жизнь будет вполне устроена на многие лета вперед. А вот Огинскому за такое принижение королева ответит. Ей просто нельзя спускать столь публичную демонстрацию. Раз простишь, другой, затем слабой сочтут, начнут пропускать в дворцовых раскладах.

Поучив меня уму-разуму и услышав обещание прислать дюжину просимого, канцлер ушел по делам. А я задумался. Получается, ненароком подставил безопасника. Да и с королевой как-то неудобно получилось. Впрочем, что сделано, то сделано. Как говорят наши друзья-людоеды, пожуем – увидим.

В течение дня слухи об обиде королевы ширились и крепли. Огинский забежал ко мне, стал оправдываться, что он не планировал свести графиню с королем. Это получилось случайно.

Тут я проинформировал, что у меня служитель попросил ключ от дома в Писарском переулке. Понятно, я не смог отказать государю. Оказывается, про возможное проживание там Никол сам рассказал графине, а она решила воспользоваться случаем. Главное, к ней сейчас подойти для инструктажа нельзя. Она под надзором телохранителей, а те немного по другому ведомству. И что делать, непонятно. Барон сейчас просто просится на жанровое полотно под названием «Что такое не везет» или «А я хотел как лучше».

Уже к концу дня Неста прислала мне сундучок с тремя серьезными книгами по магии и письмо с просьбой завтра встретиться для серьезного разговора. Почему бы и не встретиться после такого весомого знака внимания! Ответил, что готов к разговору, но если он действительно серьезный, то лучше не во дворце.

На следующий день после приезда на службу меня дернули к государю, и тот сразу стал отчитывать:

– Тихий! Вот в кого ты такой гадкий мальчишка? Отец – почтенный человек, мать – строгая дама. А ты? Э-э-э… Ходок, понимаешь… Гулена! Не зря о тебе девки в клубе легенды складывают. Какую ты мне развратницу подсунул! Где только нашел! А ведь по виду и не скажешь. Уж на что актрисочки, но твоя протеже их всех за пояс заткнет. Извини, тебя не спросив, я ей твой домик подарил. Ты там не появляйся, если что нужное осталось, слугу забрать пошли. Ух, какая она в постели! Пенсион от казны за мужа назначил. Сам понимаешь, теперь ей твоим секретарем быть не стоит, лучше пусть идет по благотворительности. Я распорядился. Вот, возьми пустячок за старание…

Он сунул мне в руку золотую табакерку с нюхательным табаком. На крышке эмалью нарисована его парсуна. Очень престижная вещь. В статусных подарках ее ранг один из высших. Сделав еще несколько милостивых замечаний, его милость меня отпустил. В моем кабинете служитель указал на появившуюся крепкую шкатулку.

– Приказано за дом отдать. Только для порядка, ваша милость, извольте подписать передаточную запись.

Бумага против всех правил была уже заверена печатью, хотя моей подписи еще не было. В ней говорилось, что барон Стах Тихий передает свой дом в Писарском переулке вдовствующей графине Крите Вулфстейн. Все! Больше никаких подробностей и, упаси боги, упоминаний о деньгах. Чай не купцы мы, грошами считаться. Передал и передал, почему и зачем, нам самим ведомо. Я монеты в шкатулке тоже пересчитывать не стал. Государь не обидит.

Забежал брат Михаэль, просил обязательно быть у мадам Розы в воскресенье. Он женится, по этому поводу там соберутся Изумрудные братья, будут его отпевать и пропивать перед свадьбой. С меня песня. Как самый молодой, я первым должен буду спеть что-нибудь веселое и легкомысленное. Шепнул, вполне возможно, и его величество заедет. Понятно, на минуточку и инкогнито, но обещался быть.

Почти сразу после брата Михаэля заглянул его преосвященство. Попросил еще раз сообщить государю, что Церковь в смерти волшебника не виновата. Быть может, один-два отщепенца и хотели отменить призыв ангела, но они не из главных, ибо не знали, что свиток уже доставлен. Жалко, что один, второй Бертиос написать не успел. Я искренне заявил первосвященнику, что не верю в вину боевых братьев и пообещал донести до государя свое мнение.

Первосвященник посетовал, что останки сожгли на месте, даже не сообщив и не дав разобраться, чем таким Бертиоса приложили. Говорят, тело распалось почти полностью, остались кости и сильно поврежденная голова. Немного похоже на Некробой, но тот действует только на нежить, растворяя плоть полностью, включая кости. Возможно, это не яд, а быстрое и мощное проклятие. Например, есть некромантское заклинание Разрушение Костей, оно действует медленно, много дней, постепенно полностью растворяя кости в живом теле. Возможно, арбалетный болт нес что-то похожее, только против плоти. Но точно сказать нельзя – болт сожгли вместе с останками. Главное, сожгли больничные санитары, испугавшись заразы и эпидемии. Не дождались даже охранителей, а полицейские сами помогали.

Сразу разобраться не смогли, слухи теперь нехорошие ходят. Очень не ко времени это убийство случилось, ведь надо ритуал готовить.