– Так я и думал. Как есть дурак! Если женщина говорит «нет», это значит «подумаю». Если «подумаю» – «да». Если «да», то это подделка, письмо написал мужчина. Женщины никогда не напишут прямо. Они считают, ты сам обязан догадаться, что она имеет в виду. Лаурка почти без экивоков написала, что хочет править вместе с тобой, но
– Понял, ваша милость.
– С Эдмундом все понятно. Поторговаться хочет, – подвел черту государь. – Через ваш разговор довел до меня свою позицию. Тебе кость бросать не стал – знает, ты только из моих рук кушаешь. А дела у него, видать, хуже идут, чем он планировал. Признаться, я такой разговор ближе к весне ожидал. Сейчас другое дело важнее. Помнишь, список тебе прислал? И четверых в нем с черными галками?
– Так точно, ваша милость.
– Сегодня случай больно удобный выходит. Они в одном месте разом собираются. Держи адресок. Только следов от них не должно остаться. Сможешь?
– Так точно, ваша милость.
– Ни пылинки, ни соринки. Пропали, и все. Их искать сильно будут. Я сам прикажу. Точно сможешь?
– Точно, ваша милость.
– Мне бы праздник Всех Богов пережить. Тогда мое видение пустышкой окажется. Не переживу – на тебя вся надежда останется. Днями получишь от меня конверт. Помру – исполни все, как там написано. Сможешь – лет через пятнадцать любое желаемое получишь. Захочешь, великим герцогом станешь. Хотя… Лучше бы мне выжить. Но и тогда любую твою просьбу, как свое желание, исполню.
– Ваша милость, я не…
– Молчи. Знаю, что сейчас скажешь. Поговорим после праздника. Если сможем. Все! Иди!
Все же интересно, что такое государь увидел, если своих ближников на ноль стал множить? Обещал любую просьбу исполнить, да мне ничего и не нужно. Разве… Не знаю… Может, в отпуск попроситься?
Домик на Малой Оружейной улице кроме парадного имел и черный ход, ведущий в кухню. Однако чтобы до него добраться, пришлось зайти в дядину аптеку на Дворянской. Не пойдешь же в придворном мундире по захолустному купеческому кварталу! То есть пройдешь, но привлечешь к себе столько внимания, что тебя год не забудут. Пришлось переодеться и на извозчике доехать до набережной. А оттуда скользнуть в переулок и, стараясь не попасться на глаза, нырнуть в заднюю дверь.
Из парадной, уже не таясь, вышел барон Скальный собственной персоной. Потертая шинель, на ремне побитые ножны, а в них морской кортик. На голове фетровая шляпа с пышным пером неведомой тропической птицы, на пальце гербовая печатка с мечом и веслом. Смазанные салом сапоги из кожи устрашающей толщины скорее практичные, чем красивые.
Типичный небогатый, но и не бедный провинциальный дворянин после отставки, например, по ранению прибыл на завоевание столицы, на охоту за карьерой и фортуной.
Вспомнив мудрые советы, первым делом я дошел до городового и, достав в меру обшарпанный кошель, объяснил:
– Я тут поселился. По службе мне частенько придется находиться в разъездах. Ты уж, братец, присмотри за порядком у моего дома. Вот тебе десять талеров ради знакомства, и за надзор по пять за каждый месяц благодарить буду.
– Так точно, ваша милость!
Не слишком щедро, но для этого квартала вполне достойно. Протитуловал «милостью», значит, баронскую корону на пряжке или на перстне заметил. Сметливый малый.