– Правда, – ответила Грейс. – И она не сможет принять этот пост, пока не узнает правду о своей смерти. И о твоем участии в ней – тоже.

– Почему? – спросил Джо. – Чем это так важно?

– Помазав Дейзи-Мэй на царство, Герцогиня отказывается от тысячелетней традиции, – сказала Грейс. – Сложить полномочия, как она намерена… ну, такого просто никогда не делали. Роль стража Загона несет с собой гигантский психологический груз, к которому помазанную личность готовят всю жизнь. Не говоря уже о некоторых членах семьи Герцогини, которые придут в ярость, узнав о ее решении. Иметь с этим дело, не пройдя исцеление истиной о своем прошлом? Такое не вынесет никто.

– И Герцогиня считает, что Дейзи-Мэй подходит? Несмотря на всё? – спросил Джо.

– Да, – ответила Грейс. – Тебе предстоит принять решение, и Герцогиня рассудила, что вопрос лучше задать мне.

– Паршивый должен быть вопрос.

– Так и есть. Наихудший вопрос, который мать может задать своему сыну.

Зарокотал гром; на небе проявлялись трещины света, сливаясь с красными лучами утреннего солнца.

– Это как-то связано, да? – спросил Джо. – В Загоне что-то происходит?

Грейс кивнула.

– Поэтому Клэр могла тебя видеть, разговаривать с тобой. Лишенные штурмуют стены Загона, и если эти стены падут, миры живых и мертвых сплющатся друг о друга. По какой-то причине Дейзи-Мэй связана с полудушами. Она способна с ними говорить, успокаивать. Судя по тому, как все идет, без нее существование обрушится.

Джо покачал головой.

– Что может изменить в этом безумии одинокая ноттингемская девчонка из бедного района?

Грейс улыбнулась.

– Джо, ты всегда плохо учил историю. Один человек способен изменить целый мир. – Она глубоко вздохнула, словно в кислороде, который ей больше не требовался, содержалась храбрость. – И это привело меня к тебе.

– Я так и думал.

– Когда Дейзи-Мэй вмешалась в баре – а потом еще раз, в общественном центре, – она прокляла себя, – сказала Грейс. – Бескорыстие ее поступков ничего не значит, ни здесь, ни там; эти законы старше времени и такие же нерушимые. Сейчас она гниет в Яме; перед ней раз за разом прокручиваются все сделанный ею ошибки, все совершенные оплошности. Это вечные муки, от которых нет спасения. Или почти нет.

– Ага, вот оно что…

Грейс кивнула.

– Некто, ответственный за смерть другого, – а это ты, пусть косвенно, – может, в целях искупления грехов, предложить поменяться местами с душой в аду. Для тебя это будет означать вечность боли, страданий и невероятных тягот, но она будет свободна от Ямы.