Следующий день был относительно спокойным. С утра состоялись похороны погибших. В общей могиле нашёл свой последний приют и старший брат Чуба. После похорон сходил в походный лазарет, где Бутягин за несколько дней полностью взял дела в свои руки.
– Здравствуйте, Павел Васильевич, – поприветствовал я врача. – Как дела? Какая помощь нужна?
– И Вам не хворать, Тимофей Васильевич. А помощь нужна. Очень нужна! – Задорно ответил Бутягин, только вот его глаза выдавали сильнейшую усталость.
– Какая?
– Нужно пять подвод и сопровождение, чтобы отправить тяжело раненных в Айгунь или Благовещенск. С собой в дальнейший рейд мы их забрать не сможем. Не выживут. Я итак, можно сказать, сотника Вондаловского с того света вытащил. Пять пулевых ранений, большая потеря крови.
– Я доложу его превосходительству. Думаю, решим этот вопрос. С подводами не проблема, а вот по сопровождению… - я задумался, замолчав на пару мгновений. – Не меньше полусотни посылать придется. Кругом китайцев, как мух. Ну, да ничего! Дойдут до Сретенского полка, там других в эскорт назначат, а наши казачки в отряд вернуться. А от вас кто будет?
– Вольноопределяющийся Семёнов.
– А что так? Он же о подвигах мечтал?
– Мечтал, Тимофей Васильевич, пока с реалиями этого похода не столкнулся. Вызвался лично сопроводить раненых. Я ему для Вондаловского и ещё двух таких же тяжёлых несколько доз пенициллина дам, чтобы снять воспаления в дороге, – Бутягин мрачно усмехнулся и продолжил. – Можете себе представить, но я даже рад и благодарен стал тому, что в Благовещенске в лазарет ядро то прилетело, и Машенька его руками схватила, получив ожоги. Если бы не это, она, наверняка, смогла бы убедить генерала Ренненкампфа взять её в рейд. А здесь такой ужас! Я представлял, но как оказалось, представлял плохо!
– Да, Мария Петровна, точно бы Павла Карловича уговорила. Так что, всё, что не делается, всё к лучшему, даже если это относится к ранению, – ответил я, подумав про себя, что надо бы с обозом раненных письмо для другой раненой Марии отправить. Когда ещё такая оказия выпадет.
– Вы правы, мой друг, Маша своего бы добилась. Так я могу надеяться на Вас, Тимофей Васильевич?
– Прямо сейчас иду к его превосходительству. Через час, максимум через два отправим раненных, – с этими словами я направился к Ренненкампфу.
Пока формировался обоз, я успел написать небольшое письмо для Беневской и отдать его Семёнову, наказав вольноопределяющемуся, если получится, то передать из рук в руки.
Обоз ушёл, а отряд двинулся дальше к перевалу через Малый Хинган. В течение дня, не считая нескольких стычек с небольшими отрядами китайцев, ничего значительного не произошло. Жалея лошадей, на бивак встали, пройдя меньше тридцати вёрст. Место для лагеря было выбрано с учётом небольшого озерца с чистой водой.
Отдых прошёл в каком-то пасторальном стиле, будто бы и нет войны. На ужин Севастьяныч принёс ведро ухи и большую ёмкость в виде таза жареных карасей. Где добыл такое богатство, не сказал, но офицеры штаба были очень довольны, будучи приглашенные на такое пиршество. Надо было налаживать и неформальные отношения с соратниками этого рейда. Посидели очень хорошо. Спиртного было немного, Ренненкампф строго обозначил норму, но разговоры звучали до полуночи. Без песен также не обошлось. Оказалось, что у корнета Савицкого есть гитара, и он очень хорошо музицирует и исполняет романсы. Спел несколько песен и я, включая и новую «Журавли».
С утра горячий завтрак, уже из солдатского-казачьего котла, благо походных кухонь прихватили с собой достаточно, включая трофейные. Солнце только начало подниматься, а отряд уже выступил в поход.
Около часа пополудни авангардная четвертая сотня, которой теперь временно командовал хорунжий Селевёрстов, попала под плотный ружейный огонь и вынуждена была отступить.
– Докладывайте, хорунжий, – приказал Ренненкампф Ромке, который подлетел к офицерам штаба на взмыленном коне.
– Ваше превосходительство, – Лис внезапно отвернулся и, согнувшись, кхекнул, после чего выплюнул сгусток пыли на землю. Выпрямившись в седле и, приложив ладонь к головному убору, продолжил. – У кумирни Шитоу-Мяо, авангард был встречен огнём до батальона китайской пехоты, а на правом фланге сотне угрожал конный отряд манегров в триста сабель. Чтобы не допустить неоправданных потерь и в связи с большим превосходством в силах противника, вынужден был отвести сотню к основному отряду.
– Вот значит, как нас встретили предгорья Малого Хингана, – генерал, опёршись руками в переднюю луку седла, чуть развернул корпус в сторону офицеров штаба. – До перевала ещё далеко?