Запахло палёной плотью, и показалось, что рука обгорела уже до кости. Сталь посоха раскалилась докрасна и начала размягчаться, искажаться, как оставленный на солнце в жаркий день леденец.

Навершие вдруг наполнилось холодным зеленоватым светом. Тот становился всё ярче, пока не затмил само пламя, и камень не потонул в нём полностью. Кирилл зажмурился, когда невыносимое сияние ударило по глазам. Что-то хлопнуло, и горячие осколки впились в лицо. Тут же потекли тонкие струйки крови по щекам и лбу. Огонь щедро полыхнул во все стороны, хищно застонав и защёлкав.

Кирилл отпрянул, разжимая пальцы. Совершенно ослепнув, он сделал несколько шагов назад, налетел на верстак — загремели оставленные на нём инструменты. Вцепившись в хоть какую-то опору, Кирилл вытер тыльной стороной ладони залитые кровью глаза и осмотрелся.

Пламя бушевало уже за пределами горна. Угли из него рассыпались по полу, но полыхали, словно огромные поленья. Стоило только подумать об этом, как новая вспышка заполнила все вокруг, мазнуло жаром по лицу. Надо бы убираться отсюда — тушить, в одиночку не потушишь. Прикрываясь порядком обгоревшей ладонью, Кирилл снова попятился, добрался до распластанного на полу Рогла и, перекинув его через плечо, вывалился в оружейную. Там уже невозможно было дышать от дыма, что наполнил её всю от пола до потолка. Едва не наощупь Кирилл выбрался наружу, осилил ещё шагов десять и грохнулся на колени, закашлявшись. И непонятно, что сейчас больше раздирало грудь: копоть или свежий воздух.

Вокруг уже суетились люди, завидев пожар. Подбежал Бажан и помог опустить Рогла наземь. И тут Кирилл вспомнил, что не всё вынес из пламени.

Он вскочил и ринулся обратно. Кто-то по пути схватил его за одежду в попытке удержать, но он вырвался. Вновь миновав оружейную, ворвался в кузню. Пламя уже завладело почти всем, до чего смогло дотянуться. Кирилл схватил с лавки у двери завёрнутые в плащ Рогла кости Корибута и, спотыкаясь, выбежал на улицу.

В глубинах темниц что-то тяжко вздохнуло, треснула где-то деревянная балка, и кузня начала проседать, а за ней и недостроенная башня замка, к которой та примыкала. Жуткий грохот и треск наполнили воздух. Они метались, отражаясь от стены детинца, многократно повторяясь и сводя с ума, поднимая в душе первобытную панику. Вздрогнула земля. Кирилл потерял равновесие и едва не пластом растянулся на траве, успев прижать свёрток к себе. В доме завизжали бабы и через мгновение начали выбегать во двор. Кмети, кто ещё не занялся тушением пожара, побросали дела и под руководством Бажана принялись выводить всех из замка, который стремительно кособочился и ронял булыжники из уложенной, казалось бы, на века, кладки. Огромная трещина рассекла стену от земли до самой крыши. Неизвестно, в какую бездну проваливались темницы, но недра их поглощали дом, словно воронка огромного муравьиного льва.

Кто-то помог Кириллу подняться. Он встал, чувствуя, как хорошо приложился локтем — может, даже руку сломал.

— Что, разорви меня драугр, здесь творится?! — перекрывая грохот, прозвучал над ухом голос Сигнара.

Кирилл сбросил его руку и дёрнул головой в сторону замка.

— Уж видишь, что ничего хорошего! Забирайте Хальвдана и садитесь на свои корабли, уходите по озеру дальше от Кирията.

Верег гневно сощурился, но удержался от резких слов, которые, видно, так и просились на язык.

— Мы уплываем совсем. Я увезу брата.

Кирилл ответил, но его слова поглотил треск ломающихся перекрытий и страшный гвалт спасающихся людей. Пришлось прокричать громче:

— Делайте, что хотите, только уберегите его!

Более не тратя время, он вернулся к тому месту, где оставил Рогла. Мальчишка уже пришёл в себя, но один из кметей сидел с ним рядом, пока тот приводил разум в порядок.

— Иди, помогай остальным, — прогнал дружинника Кирилл и, схватив под мышку, поднял вельда на ноги. — Скорей, на капище!

Хотя он вовсе не был уверен, что, только-только пройдя по грани жизни и смерти, Рогл способен был сотворить проклятие. Но тот всё ж поплёлся следом, чуть пошатываясь и время от времени хватаясь за голову.

Они проковыляли через сад, то и дело останавливаясь, когда Рогл без сил приваливался то к одному, то к другому дереву. От невыносимой боли в обожжённой и, возможно, сломанной руке, мысли не удавалось собрать воедино. Что они сейчас будут делать? Успеют ли до того, как неведомая бездна поглотит весь детинец, а то и город? И как там Млада? Может, она уже вовсе погибла. Но это, самое паршивое, предположение Кирилл предпочёл отогнать как можно дальше.

Капище стояло недвижимо, словно грохот разрушения, который слегка приглушила яблоневая роща, его совсем не касался. Здесь было почти тихо и на удивление спокойно. Солнце уже успело пройти больше половины пути по небоскату и теперь устремилось к западному окоёму. Вечерние сумерки разливались вокруг.