Они шли, перепроверяя каждый закуток. Кирилл прислушивался к своим ощущениям: ведь если Корибут уже часть него, то он должен почувствовать, где лежат его останки. Но коридор всё тянулся, неверный свет дрожал на сырых сводах, но ничего не говорило о том, что здесь теперь кто-то есть. Живой, мёртвый ли.

Внимание, притупленное однообразностью каменного хода с провалами каморок, рассеивалось. Монотонно шуршали шаги, да потрескивало пламя, ещё сильнее нагоняя безразличие. Неужели эти темницы и правда настолько огромны, или они уже давно ходят кругами? Но вдруг Кирилл поднял взгляд от валяющихся у стены ободьев, что остались, видно, от давно сгнившего ведра, и понял, что узнаёт место, куда они с Роглом пришли.

Он заглянул в одну из камер: и точно. Здесь когда-то Корибут разговаривал со своей женой… и пленницей. Требовал рассказать, куда увезли его детей. А после убил её. Эту казнь он видел тоже в одном из снов, и она вновь вспыхнула перед глазами, точно наяву.

— Кажется, мы близко, — первые слова за всё время их пути по подземелью прозвучали, показалось, слишком громко.

Рогл аж вздрогнул.

Кирилл пошёл дальше, осматриваясь теперь ещё внимательнее. Дальше начали попадаться каменные обвалы, и идти стало труднее: то и дело приходилось перебираться через обломки свода, а то и протискиваться боком. Дышалось тяжелее, словно грудь стянули тугой перевязью, глаза щипало от пыли, которая повисла в воздухе, казалось, навечно.

Факел начал потрескивать, пламя опасно затрепетало — едва успели запалить от него другой. А темнота всё простиралась далеко вперёд, и неизвестно было, если ей где-то конец.

Вдруг свет отразился от полузаваленной обрушенным потолком стены — тупик.

— Вот и пришли, — недовольно буркнул Рогл. — Теперь что же…

Но он замолк, когда вслед за Кириллом увидел на полу два тела. Но вряд ли какое-то из них принадлежало Корибуту. Одежда ещё не истлела, а стоило подойти ближе, как стало понятно, что это и есть пропавшие кметь и отрок. Да только теперь их вряд ли узнала бы даже родная мать. От них остались только иссохшие оболочки, кожаные мешки, наполненные костями и все сплошь увитые тёмными прожилками.

Так же погибли многие воины, кто оказался ранен в бою с вельдами их отравленным оружием. И ледяная рука стискивала нутро, когда думалось, что и Хальвдана ожидает та же участь. Вот только как они были ранены, или кто смог настолько быстро убить их ядом немирья?

Кирилл осмотрелся, но ничего больше не увидел. Взгляд зацепился за кучу камней у стены.

— Надо разобрать завал, — бросил он, вставляя факел в ржавый держатель.

Рогл скинул плащ и без лишних возражений принялся помогать.

Многие камни не удавалось поднять даже вдвоём — их просто откатывали в сторону. Работа спорилась. Благо куча была не такой уж большой. Но, когда ладони едва не в лохмотья изодрались об острые края булыжников, а рубаха прилипла к мокрой от пота спине, оказалось, что под камнями ничего нет.

Кирилл и Рогл встали, опустив руки и уже даже не чувствуя неприятных ощущений да изматывающей боли, что сопровождала их постоянно, когда они находились рядом. Только усталость и разочарование.

Но тогда почему именно здесь умерли парни? И почему не ощущается ничего необычного?

Кирилл прислонился спиной к стене и сполз на пол. Рогл сел напротив. Они долго смотрели друг на друга, и никто не спешил первым предложить идти назад. Потому что как пойдёшь — ни с чем?

— А что если?.. — начал вельдчонок, но осёкся.

— Говори уж.