В конце ноября (точной даты Алексей Валентинович не помнил) так и не состоялся артиллерийский обстрел «финнами» советской территории, послуживший в прошлый раз формальным поводом для объявления войны. Так советско-финская (Зимняя) война и не полыхнула. В широкой прессе ничего не объявлялось, но по просьбе Максимова Куевда ознакомил его с неафишируемым советско-финским договором, подписанным еще в ноябре. СССР, неожиданно для второй стороны, снял все территориальные претензии на суше, оставив только настоятельную просьбу о взятии в долгосрочную аренду цепочки малопригодных для мирной жизни островков вдоль судоходного фарватера в Финском заливе, для оборудования своих военно-морских баз. Взамен, кроме отнюдь не малой арендной платы, финны получали увесистый пакет долгосрочных экономических и военных контрактов, выгодных более самим финнам. В числе прочего, финны заказали поставить им для нужд армии большую партию понравившихся им ручных пулеметов Дегтярева (у них на вооружении и так в большом количестве состояли трехлинейки Мосина и пулеметы Максима в русском варианте на станках Соколова).
И прибалтийские страны, и Финляндия, не так чтобы с радостью, но согласились подписать с Советским Союзом договор о дружбе, ненападении и взаимной военной помощи. Согласно этому договору, в случае нападения на их территорию любого государства, будь то, хоть Германия, хоть Англия с Францией, хоть даже Гондурас, — для собственной защиты они привлекают в качестве союзника «непобедимую и легендарную, в боях познавшую радость побед…» Красную Армию. А если передумают и разорвут договор, то Красная Армия не гордая — может и сама к ним в гости незваной нагрянуть.
Странная почти бескровная война в Европе продолжалась: после капитуляции Польши союзники отошли обратно почти к французской границе, а в некоторых местах и перешли ее обратно; спокойно спрятались за непреодолимой (как они считали) линией Мажино и не мешали Гитлеру укрепляться на захваченных землях. Так было на суше, но на море, почему-то, воюющие страны решили померяться силенками. Они взаимно принялись топить суда друг друга, поначалу в большинстве случаев придерживаясь «цивилизованных» правил ведения боевых действий: не трогали корабли нейтральных стран, при обнаружении вражеского транспорта или пассажирского судна не сразу пускали его на дно, а останавливали — высылали на борт досмотровую партию и только потом пускали торпеды, галантно разрешив экипажу и пассажирам пересесть в шлюпки.
Со стороны Германии работали в основном, подводные лодки адмирала Деница. Не повезло только (как и предсказывал Максимов своему будущему дедушке Чистякову) первому неудачно подвернувшемуся в начале сентября в объектив перископа английскому пассажирскому лайнеру «Атения» — его торпедировали без всякого предупреждения. Удачно немцы утопили несколькими торпедами и британский авианосец «Корейджес», и даже полноценный линкор «Роял Оак» (последний, к стыду «владычицы морей», прямо на собственном рейде стоянки кораблей Королевского флота в Скапа-Флоу).
Ответно от этой самой «владычицы» огребали свое и германцы. Уже в декабре их «карманный линкор», он же тяжелый крейсер «Адмирал граф Шпее», после артиллерийской и торпедной дуэли с небольшой английской эскадрой у берегов Уругвая был так основательно поврежден, что команда, по приказу Гитлера его собственноручно пустила на дно, интернировавшись в Аргентину.
Начался апрель. Скоро, как помнилось Алексею Валентиновичу, успешно переваривший захваченные территории ненасытный и еще более укрепившийся Третий рейх собирался прибрать к рукам нейтральные варяжские территории Дании и Норвегии. Обе страны последние годы не уставали повторять о своей нейтральности. В конце мая прошлого года, перед «вынужденным ответным» нападением Германии на «агрессивную» Польшу, Датское королевство даже подписало с Тысячелетним рейхом договор о ненападении. Но когда более сильную сторону останавливала такая ерунда, как договор? Еще в декабре 1939 г., разрабатывая план по захвату Норвегии, германский генштаб пришел к окончательному выводу, что для этого необходимо в первую очередь захватить трусливо желающую остаться в стороне от европейской войны Данию. И аэродромы ее континентальной части — полуострова Ютландии — крайне необходимы люфтваффе для норвежской операции, и проливы датские немецкие транспорты при всем своем горячем желании никак миновать не могут. В общем: хочешь — не хочешь, а придется в довесок к Норвегии занять еще и родину Гамлета. Предварительно занять.
А сама Норвегия была крайне необходима Рейху главным образом по причине отправляющейся водным путем (незамерзающим зимой, в отличие от Балтийского моря) из их морского порта Нарвик шведской железной руды. Так уж (несправедливо) сложилось, что собственная германская руда не очень хороша по своему качеству, и количество ее добычи значительно отстает от все возрастающих нужд металлургических заводов. До объявления войны Францией большое недостающее количество закупали у нее. А теперь вся надежда на шведов: чуть ли не половина всей руды, поступающей в домны, потом в мартены и превращающаяся в итоге в оружие, технику и боеприпасы, поступает именно от них.
Кроме того, захват двух скандинавских королевств значительно облегчал немцам выход в Северное море и противостояние Туманному Альбиону.
Готовя нападение, немцы особо и не скрывались — и Дания о предстоящей ей участи очень даже догадывалась. Но, как это было и в других странах, в том числе и в СССР, чтобы не провоцировать и так готовящегося напасть агрессора, армию скандинавы решили заранее не развертывать. Можно подумать, что где-то и когда-то миролюбивая неготовность жертвы к отпору приостанавливала атаку агрессора.
Алексей Валентинович помнил, что за пару часов до нападения германский посол передал датскому министру иностранных дел меморандум, объявляющий о том, что Германия исключительно с целью пресечь агрессивные намерения подлой Англии захватить базы в Дании и Норвегии вынуждена (обливаясь слезами сожаления и сочувствия) совершенно мирным образом сама оккупировать эти территории. При этом Датскому королевству высочайше гарантировалась территориальная неприкосновенность и политическая независимость от Германии.
И почти сразу немцы двинулись на север и по земле, и по воздуху, и по воде. Были мелкие стычки на границе, были небольшие очаги сопротивления в оперативной глубине. Не было одного: желания сопротивляться со стороны датского правительства и самого короля Кристиана Х. Напротив, все эти деятели буквально с первых часов германского вторжения призывали свои вооруженные силы не оказывать сопротивления врагу и сохранять спокойствие (прямо, как Карлсон с его «спокойствие, только спокойствие,»). Из власть предержащих желание защищаться за несколько дней до нападения проявил только верховный главнокомандующий королевской армией генерал-лейтенант Биллем Вайн Приор (потом, когда пришлось капитулировать, он вел себя уже по-другому и даже поблагодарил свою армию, послушно не оказавшую сопротивления). А до «мирной оккупации», когда он предложил заранее начать мобилизацию — правительство ему категорически запретило это делать; вначале вторжения генерал опять настаивал на военном отпоре, но, очевидно, не достаточно настойчиво — ему опять не разрешили.
Конечно же, силы были не равны. Дания располагала лишь двумя пехотными кадровыми дивизиями (15000 солдат), меньше, чем сотней самолетов (из них боевых: лишь 20 устаревших истребителей и столько же бомбардировщиков), двумя броненосцами береговой обороны, миноносцами, сторожевиками, подводными лодками и тральщиками. Рейх против нее первоначально направил соразмерное количество пехоты (правда, сопровождаемой легкими танками и бронеавтомобилями), две с половиной сотни боевых и транспортных (с десантом) самолетов и морской флот (кроме одного старенького эскадренного броненосца, в основном набитые пехотными частями транспорты в сопровождении тральщиков, сторожевиков и миноносцев). При развитии наступления в случае необходимости планировалось привлечь еще несколько вблизи расположенных пехотных дивизий, но этого не понадобилось, и эти резервы поплыли в Норвегию.
Но сколько раз в истории и до этого, и после, не количество войск и качество вооружения решали исход военной компании. Сколько раз малочисленные, но сильные духом народы или отбрасывали наглого и многочисленного врага, или надолго задерживали его продвижение вглубь своей территории. Даже будучи разбитыми — не смирялись — продолжали партизанскую борьбу и, в конце концов, то ли получали помощь извне, то ли становились крайне невыгодны в качестве порабощенной территории, и враг отступал сам.
Датское же королевство, как помнил Алексей Валентинович, капитулировало уже через шесть часов после начала вторжения, потеряв что-то около полутора десятка убитых в мелких стычках солдат. Потери вермахта при этом составили десятка полтора подбитых бронеавтомобилей, мотоциклов, парочку легких танков и только двух убитых солдат. Говорят, такому молниеносному, почти бескровному результату несказанно удивились сами немцы. Хотя, если исходить из названия, присвоенного датско-норвежской операции — «Учения на Везере», германский генштаб на особое сопротивление выродившихся потомков храбрых викингов и не рассчитывал.
Первые годы немцы и впрямь поддерживали в Датском королевстве относительно щадящий оккупационный режим. Король Кристиан Х оставался в своем дворце на своем троне; оставались на своих местах правительство и парламент, полиция и прочие государственные службы; сдавшуюся армию сперва частично разоружили — потом снова разрешили нести службу, экспроприировав, правда, некоторые виды тяжелого вооружения, больше нужного самим немцам. Организовали датский корпус СС, куда набирали исключительно на добровольной основе, в основном военных, получавших отпуск из датской армии с сохранением выслуги лет.
Большинство датчан такое положение дел вполне устраивало. Никакого сопротивления мягкой оккупации поначалу фактически и не происходило. Датское правительство и большинство народа поддерживало союз с Германией и даже ее нападение в 1941-ом на Советский Союз. Вполне себе благопристойные арийцы, близко родственные германцам. Прозрение к части датчан стало поневоле приходить лишь с бомбежками их городов английской авиацией (тю, а нас-то за что?) и с пониманием, что непобедимый вермахт (вместе с датским эсэсовским корпусом) все быстрее катится с жадно проглоченной, но так и не переваренной необъятной советской земли обратно на запад в сторону своего «неприступного» Фатерлянда. И тогда уже начали возникать вооруженные группы Сопротивления, ширился саботаж, случались даже демонстрации и стачки. Немцы в ответ закрутили им гайки, как и прочей Европе: резко увеличили свое оккупационное присутствие; разогнали правительство; разоружили армию и местную полицию; поддержали местных активизировавшихся нацистов, кроваво расправлявшихся с инакомыслящими земляками без суда и следствия.
Единственный запланированный пункт, который у немцев не получился — это крупный облом с арестом датских евреев (хотя, кое-кто из историков считает, что немцы его допустили сознательно). В 1943 году один немецкий дипломат тайно предупредил датское Сопротивление о грядущей массовой депортации местных евреев. Здесь нужно отдать должное простым датчанам: была организована чуть ли ни общенациональная компания по спасению преследуемого «богоизбранного» народа. Почти восьми тысячам евреев и их нееврейским родственникам помогли добраться до побережья, откуда рыбаки на своих суденышках переправили всех через пролив Эресунн в нейтральную Швецию.
Чего-то подобного Алексей Валентинович ожидал и сейчас и, встав около семи часов утра 9 апреля, в одиночку подсел к радиоприемнику в гостиной — послушать новости. Москва ничего интересного о Скандинавии не передавала. Может, из-за каких-то изменений, уже проведенных Советским Союзом в международной и в своей внутренней политике, и херр Гитлер каким-то образом переменил свои планы? Он покрутил настройку, ловя иностранные станции. Английский язык Алексей Валентинович учил в школе и университете, но, давно им не пользуясь, изрядно подзабыл. Из немецкого знал только фразы типа «Гитлер капут», «хэндэ хох», «битте папирен» и немного из другой серии: «дас ист фантастишь». Так что, толку от блуждания по зарубежным радиостанциям не было никакого.
— Что, Алексей, не терпится узнать, как там сегодня с утра в северных королевствах? — улыбаясь, спросил, заходя в гостиную Куевда. — Ладно или неладно?
— Угадал, — кивнул Алексей.