— Вот, Горянова, — подвела итог Завирко, — во избежание страшных жертв среди мирного населения нашего городка, становись скорее английской королевой и разъезжай себе на карете, нечего аристократическими замашками простой люд смущать.

— Нет, уж лучше я куплю другую машинку, морозоустойчивую, а еще лучше гаражик. Для комфортного житья в наши дни становиться королевой совсем не обязательно…

— Правильно, говоришь, Горянова, — усмехнулся, проходя мимо, Роман Владимирович, — у них, у королев, сплошная головная боль, а не жизнь… так что давайте, Даринела Александровна и Ольга Николаевна, прекращайте светский раут и за работу, вас ждут грешные земные дела!

— Умеете Вы, Роман Владимирыч, настроение с утра испортить, — пробурчала Завирко, когда он скрылся за дверью — сатрап…

— Я все слышу, — крикнул Савелов.

— Чего? А так? — снизила голос до шепота Олька.

— И так! Работать, быстро!

— Пипец! Горянова, он Большой ух! Вот он кто!

— Завирко! Не начнешь работать, большое ухо будет у тебя! — снова крикнул из кабинета Савелов.

Пока девушки изумленно смотрели друг на друга, переваривая столь разительные перемены в возможностях начальства, подошел Маркелов и гаденько так заржал:

— Девки, вы чего, не знали, что у нас вчера вечером прослушку поставили, — и пальцем показал на маленькую серенькую коробочку на стене, возле которой стояли подруги, — генеральный распорядился, во избежание, так сказать, промышленного шпионажа.

— Етить твою кочерышку! Опять Альбертик чудит, — выдохнула Завирко, и они с Горяновой прыснули. — А я уж, грешным делом, подумала, что Савелов крептонита объелся, — снова шепнула Завирко, предусмотрительно отойдя от коробочки на значительное расстояние.

— Маркелов! А сколько их? — шепотом просигнализировала коллеге Горянова.

Тот поднял вверх два пальца и показал на стол Резенской, возле которого на стене также еле виднелась серая коробочка.

— Вот урод!

И что тут скажешь? А ничего! Про генерального, как говорится, или хорошо, или ничего. Тэ́рциум нон да́тур…