— Вот вам, — протянул Сергею.

Сергей спрятал лист ватмана в портфель, потом попросил разрешения позвонить. Из коридора слышно, что он звонил жене, говорил, что встретил Василия, что у них разговор и что придет он поздно. Нам сказал, отводя глаза в сторону:

— Вы уж простите, ребята, тут у меня встреча одна намечается, так я это… должен идти. Да, вижу, что и вам надо многое обговорить, собираться в такую даль, как вы мне рассказывали, не так-то просто… — все тараторил он. — А ты, Василий, не поминай лихом, и так уж, при случае, скажи, что это мы с тобой были, ну, ты понимаешь… — Он еще раз попрощался, уже надевая пальто и подхватывая свой портфель.

— Ну, дела, — сказал Николай, захлопывая дверь. — Ну, народ.

— Да и ему трудно тебя понять, — сказал Василий. — У человека свой образ мыслей.

— Нет, я не о том. Я о скрытности…

— Ну, я думаю, ты обобщаешь. Показал бы лучше свои новые работы, пока никто не пришел.

— А тебе интересно, ты еще не устал от всего этого? — сказал Николай, пристально вглядываясь в Друга.

— Может быть, и устал. Да мне там, в твоих работах, видней, какой ты, можно ли с тобой ехать, — улыбнулся Василий.

— Ну что же, если ты так ставишь вопрос, то полюбопытствую тоже и я… в свое время…

Конечно, Василий не знал в точности, поедет он с Николаем или не поедет, — пока что это было лишь предположение, можно сказать даже, что почти шутка, желание, мечта, расположение к другу. К тому же он успел узнать многие подробности поездки, которые его насторожили. К тому же он сам был в работе и находился в системе определенного образа жизни, связанного с этой работой. Большая часть времени проходила за столом, где по кусочкам собирались вымышленные лица, где витало прошлое, и он, описывая действия, поступки людей, картины природы, не замечал, как уходило время. Он, кажется, не видел, что и весна проходила, она пока что его не коснулась.

Секрет поездки заключался в том, что Николай ехал не один. С ним собирался его свояк, довольно известный актер, по имени Петр. Василий знал его отчасти, по делам на студии и в театре, но совершенно не в связи с Николаем. В течение того ускользающего времени, когда они не виделись, сестра жены Николая — Елена вышла за Петра замуж. Василий еще помнил ее мужа Коленьку, эдакого беспутного паренька.

На свадьбе он у них не был, он тогда много ездил по командировкам от газет, — Николай с Ниной отъединились от родительского дома, поселились отдельно. Это значит, к тому времени уже года два прошло, потому что как-то, гуляя по улицам, он позвонил. К телефону подошла Елена, сказала, что вот он их совсем забыл, и сказала, что у нее родился сын, — пусть приходит посмотреть. Ну как было не прийти, как не взглянуть, хотя сердце вдруг защемило, беспокойство и тревога проникли в него, как будто что-то не состоялось, что-то потерял. Конечно, все было красиво и мило, и мальчик, и Елена, привлекательна была посторонняя жизнь.

А примерно через год он встретил Елену случайно на улице. Была зима, но слякотная, мрачно-грязная. Василий тогда был влюблен, и все ему виделось прекрасным, все было нипочем. И тут он встретил Елену, она брела, казалось, без цели. Он догнал ее, и они долго шли вместе. Она рассказала, что рассталась с Коленькой, что он ее мучил, истязал, что не был тем человеком, на которого можно было опереться… И вот они расстались. Вначале вроде было хорошо, что она решилась на это, избавилась от муки, от слез. Но вот прошло уже больше месяца, и ей снова стало тоскливо, да еще старики ворчат, и она ничего не успевает делать, все у нее валится из рук. Елена говорила, путаясь, перебивая свои мысли, и плакала, все повторяла: «Ты понимаешь, ты понимаешь…» Он-то понимал и успокаивал, но того, что хотела она, он сделать не мог. Проводил ее тогда домой и остался до глубокого вечера.

И вот теперь она, Елена, была замужем за Петром, с которым, видимо, познакомилась на студии, а может быть, и еще где. У Петра вроде тоже неудачно складывалась жизнь. Он долгое время работал в провинциальных театрах, но наконец его заметили или, вернее, так сложилось, его пригласили в Москву, на студию, а потом и в театр. Вероятно, он проявил характер. Но вот семейная жизнь не устраивалась или устраивалась как-то странно — ушла жена, оставив ему сына. Это так просто говорить, но представьте, что за всем этим было. И вот теперь они жили вместе с Еленой, с двумя сыновьями. Елена вела хозяйство, жила при больных своих родителях. А у Петра никого из родных уже не было. Был у него сын, ходил в школу, пропадал обычно там весь день — и ел, и готовил уроки. Мало радости. А тут Елена взялась за воспитание, мальчишки подружились, им было хорошо вместе. И семья настроилась, наладилась. Вот так-то обстояли дела.