– Я полностью ему доверяла. Чувствую себя такой дурой…

Дженис припечатала меня немигающим взглядом. Поначалу мне от него становилось не по себе, но со временем я привыкла.

– Ты была ребенком. Он был к тебе добр. Конечно, ты ему доверяла. Не вини себя за это.

Жаль, что чувство вины не отключается по щелчку пальцев. Против него не работают даже самые логичные аргументы.

Мне было страшно не от мысли, что Мэтти может оказаться Тенью, а оттого, что где-то на свободе разгуливал убийца.

До убийства в Грейстоуне жертвами становились только взрослые. Смерть Нив задала новое направление. У преступника изменились предпочтения. Его заинтересовали дети. И женщины, похожие на мою маму.

Я больше не жаловалась, что приходится возвращаться из школы в компании Беа. Задумалась о том, что в словах Мэтти было разумное зерно. И тревожные свистки, которые он купил для нас с мамой, уже не казались бессмысленным подарком.

Однажды я включила телевизор и попала на интервью с жителями Северного Лондона.

– После того как начались убийства, чаще ли вы задумываетесь о безопасности?

– Конечно! – ответила женщина, наклонившись к микрофону. – Я больше не выхожу на улицу ночью без сопровождения. Если мы встречаемся с друзьями, то после обязательно звоним друг другу сообщить, что добрались домой благополучно. Все так делают.

Местные жители встревожены, улицы патрулируют усиленные наряды полиции. И ничего не помогает. Появляются все новые жертвы.

В одной из передовиц газеты «Пост» автор спрашивал: «Что, если это не он, а она? Не потому ли убийце удается улизнуть? Может, все мы ищем не того? А она проворачивает ловкий трюк с исчезновением».

Идею подхватили другие газеты. В «Трибьюн» напечатали интервью с профессором Уилсоном, который выступал по телевидению в марте, вскоре после задержания Деса:

«Я убежден, что нападавший – мужчина. Серийные убийцы-женщины убивают ради собственной выгоды, как правило, из-за денег. И, безусловно, элементы сексуального насилия в совершенных преступлениях не вписываются в женскую психологическую модель».

Вдаваться в подробности «сексуальных элементов» профессор напрочь отказался. Полиции также удалось сохранить детали преступлений в секрете, кроме просочившейся в прессу информации о следах босых ног.

Еще высказывалась версия, что убийца – трансвестит. Или, как написали в одной газетенке, переодевается в женскую одежду, чтобы сбить с толку следствие.

Обсуждалось также, стал бы преступник называть жертвам свое настоящее имя, или же он использует псевдоним. Вездесущий профессор Уилсон объяснял ведущей, что для таких психопатов, как Тень, характерна любовь к играм, а также чувство превосходства и вседозволенности.

«Весьма вероятно, что, называя жертвам свое настоящее имя, он испытывает возбуждение, – размышлял вслух профессор. – То же чувство возникает от того, что его лицо – последнее, что они увидят перед смертью».

Прочим теориям, в особенности историям с переодеванием в женщину, недоставало правдоподобия. Вряд ли в них кто-то верил. Нам просто хотелось получить ответы, мы жаждали узнать правду. Нужно было увидеть смысл в происходящем безумии. Хоть как-то упорядочить хаос.

Мама хотела того же.