– Показать, что могу, – объяснял Мэтти.

– Почему не сбежали, выбравшись из камеры?

– Потому что я невиновен. Бегут те, за кем есть вина.

«Определенно, Мэтти Мелгрен – нарцисс. Ему важно демонстрировать свое превосходство. С другой стороны, стал бы обуреваемый жаждой крови псих упускать шанс убить?» – размышляла Луиза Шо в свежем выпуске подкаста «Истории преступлений».

Я задавалась тем же вопросом. Еще один повод сомневаться. Винить себя за то, что сделала.

Приближаясь к тюрьме, замечаю километры колючей проволоки – словно шипастое чудовище оплело тюремную ограду. Тяжелые металлические ворота. Полупустая парковка.

Между лопатками стекает пот, виски покалывает.

Я надела белую рубашку, пиджак, темные джинсы и ботильоны. Безликий деловой наряд служит мне щитом, но не мешает ему проникнуть ко мне в голову, схватить за живое.

Достаю мобильный, чтобы поговорить с Дженис. Как ребенок, ищущий поддержки. Не успеваю набрать номер, как слышу голос мамы.

Я припарковалась подальше от тюремных ворот, чтобы напоследок размять ноги. Оттягиваю встречу как могу.

Когда мы только переехали в Лондон, я еле плелась в ненавистную школу. Тогда мама учила меня, что даже маленькими шагами нужно идти вперед.

Сейчас она говорит что-то похожее.

– Нужно, Софи. Иначе ничего не закончится.

Из машины все еще не выхожу. Вокруг никого. Сижу, вцепившись в руль, и пытаюсь не разрыдаться.

– Ты считаешь, что мы были истинной целью его преступлений? – В словах мамы я слышу то, что много раз встречала в литературе о психологии преступников. – Думаешь, он убивал их вместо нас? А на самом деле желал смерти мне и тебе?

– Не знаю. Может быть.

– Бедняжки. Если б я…

– Ты не виновата. Преступления совершал он. Не ты.

И тут же в моей голове раздается голос: «Совершал ли? Ты уверена?».